Шпион в шелке (ЛП)

  Граф был не в настроении для словесного фехтования. Не обращая внимания на вопиющий укол другого человека, он сделал глоток из своей чашки и возобновил бесшумное хождение по периметру сланцевой плитки.

  Его мысли о Черном голубе и вчерашнем дне тоже ходили по кругу. С одной стороны, рациональная часть его мозга предупреждала его от любых эмоциональных затруднений. В прошлом всегда было легко сохранять дистанцию ​​между собой и окружающими. Даже Осборн был допущен только так близко.

  Проблема заключалась в том, что рациональная часть его мозга составляла лишь очень небольшую часть его анатомии. Остальная часть его, вопреки всем причинам, наслаждалась ее обществом. Ее пламенное мужество, острый ум, ее физическая грация, ее экзотическая красота - все в ней, несомненно, было уникальным. Несомненно заманчиво.

  Бесспорно опасно.

  Однако опасность часто обостряла ощущение жизни ...

  Хорошо обученная куртизанка, конечно, знала, как воспламенить чувства человека, чтобы его здравый смысл превратился в дым. В армии его ни разу не обманули вражеские засады, как бы умело они ни спланировали. Не стал ли он теперь жертвой старейшей ловушки, известной человечеству?

  Киртланд поднял лицо к прохладному ветру. Он заверил Осборна, что его глаза открыты для ее игры. Так почему же он хотел видеть невинность в блеске ее старого взгляда, несмотря на все признаки обратного?

  Был ли он идеалистом? Или идиот?

  Учитывая его недавнее прошлое, возможно, между ними не было большой разницы. Тем не менее, он был склонен полагать, что она не работала с Орловым. Ее удивление по поводу его обвинения было слишком реальным. В самом деле, теперь, когда его гнев - и его похоть - остыли, он признал, что, возможно, он слишком остро отреагировал, заявив, что они снова вернулись к тому, чтобы быть наготове. Как ни странно, он обнаружил, что не хочет разрушать хрупкую дружбу, сложившуюся между ними. По крайней мере, пока.

  Другой вопрос, какой будет ее реакция сегодня утром ...

  «А, вот и ты, Киртланд». Уинтроп вышел из Музыкальной комнаты на террасу. «А вы случайно не знаете, где состоится стрельба« Черного голубя »?»

  Граф отложил свои размышления вместе с кофе. «Ее жених ставит несколько целей в рощице вязов у ​​озера».

  «Луд, какой дьявольский выбор для второго испытания». Уинтроп сел на мраморный постамент и взял голову руками. - Прошлой ночью я выпил слишком много герцогского бренди. Без сомнения, я увижу два круга, а не один, - простонал он.

  «Не то чтобы это важно. Ты и Фитц, безусловно, лучшие среди нас ».

  «Возможно, дама проспит». Орлов ухватился за возможность возобновить свой возмущающий тоном наглость.

  «Она тоже могла чрезмерно увлечься некоторыми удовольствиями, которые можно найти в замке».

  «Нет такой удачи», - ответил Уинтроп. «Я видел, как она входила в зал для завтрака и выглядела так же великолепно проснувшейся, как всегда».

  "И другие?" спросил граф.

  «Они скоро выйдут из строя».

  «Что ж, я оставлю вас, джентльмены, в ваших играх». Русский встал и смахнул немного пыли со своих безупречных штанов из оленьей кожи. «Какой приз за эту часть конкурса?»

  «Поездка в один из охотничьих домиков, чтобы насладиться частным ужином из диких птиц и портвейна». Уинтроп поморщился при упоминании духов. «Судя по всему, один из предыдущих герцогов отличался выслеживанием местных доярок. Говорят, это место украшено всевозможными произведениями эротического искусства ».

  «Как очень романтично», - пошутил Орлов. «Если предположить, что голубь - один из деликатесов в меню».

  «Если бы это было так, - сказал Уинтроп. «Но, как и Псалтырь, благосклонность Черного голубя находится как бы под стеклом, пока не будут поданы окончательные ставки и не будет объявлен победитель».

  «Так вы верите, что она не расправляет крылья, когда вы не смотрите?» Бровь Орлова изогнулась в явном скептицизме. «Я восхищаюсь вами, джентльмены, англичане. У вас такие утонченные представления о чести, чтобы довериться женскому слову. У нас, славян, более византийский взгляд на жизнь ».

  «Это неудивительно, ведь предательство и интриги, кажется, само собой разумеются в крови Востока». Ропот графа был не громче порывающего ветра.

  Если Орлов услышал комментарий, он проигнорировал его. Щелкнув каблуками ботинок, он поклонился. Колеблющиеся кисточки его гессенской ткани, казалось, отражали бесцеремонное высокомерие его движений. «Тем не менее, похоже, что один из членов вашей группы получит настоящее удовольствие».

  - Укол, - пробормотал Уинтроп, когда русский ушел. «Кто-то должен отрезать ему трески. И засунуть их ему в глотку ».

  Мысль о Черной Голубке и ее клинке, превращающей этот насмешливый баритон в пронзительное сопрано, заставила графа скривиться. Но затем он напомнил себе, что ее верность все еще сомнительна, несмотря на ее отрицания.

  Что касается русского, его мотивы казались достаточно ясными. «Вы не должны позволять мистеру Орлову попасть вам под кожу», - ответил Киртланд. «Он тоже играет в игры. И хотя он думает, что у него выигрышная рука, я бы не стал на это ставить ».