Шпионская игра (ЛП)

  «Перестань мечтать, дорогая. Пойдем, Сьюзен почти закончила свою. Стопка листовок Сьюзен готова, мои сложены только наполовину. Красные ногти Дафны Лейси на ручке, быстрое письмо. Штампы еще предстоит сделать. На Дафни Лейси всегда было чем заняться. Почтовая рассылка, марки, вечеринка с напитками, еда на колесах, еще кое-что. Как будто занятость держала Дафну Лейси в целости. Как будто все ее части держатся вместе только до тех пор, пока она находится в движении. Что, если она остановится, она может отключиться, развалиться, просто перестать существовать.

  Он курил какие-то сигареты, у которых был тяжелый темный запах, отличный от того, к чему я привык - французские сигареты, я полагаю, они, должно быть, были, или верблюды. Я знал, что он там, как только вошел. Я не увидел его, но почувствовал запах сигарет и увидел его коричневое пальто, висящее на крючке в коридоре между входом и лестницей. Дверь в кухню была закрыта. Я представил, как он сидит на кухне и курит, читает газету, его стул отодвинут у огня.

  Я был рад, что не видел его, потому что не знал, как с ним разговаривать. С миссис Кан это было не так уж и сложно. Я могла играть на гамме, говорить то же самое, что и всегда, и забыть о платье винного цвета. Сегодня на ней было простое черное платье, которое она часто носила раньше. Она выглядела элегантной, напряженно уравновешенной, как всегда, такой же, как всегда. Люди не менялись, потому что вы знали о них что-то еще. Они по-прежнему выглядели так же. Только, если подумать, то, как вы их видели, изменилось. Был человек, которого вы видели, который всегда был одним и тем же, а затем был другой человек, которого вы узнали, что он был внутри. Как русские куклы. Или шпионы. Как Хелен Крогер и Леонтина Коэн.

  Однажды во время урока я услышал, как он кашляет. (Высокий мужчина бросает сигарету в огонь и садится, складывая газету.) Урок, казалось, прошел очень быстро, и я не остался на пироге.

  Я уже была на улице в перчатках от холода, когда Сара Кан перезвонила мне.

  «Подожди, Анна. У меня был для тебя маленький рождественский подарок, совсем крошечный. У меня все было готово для тебя, а потом я забыл. Но не стой на улице, подойди, я найду ».

  Она открыла дверь в светлую полосу кухни. Я увидел раковину, деревянную сушилку на стене над сушильной доской, несколько чашек, ожидающих мытья, спинку стула. Пальто мужчины было близко в коридоре, так что я чувствовал запах дыма от него, глубоко в шерсти, как его собственный запах.

  «Вы можете открыть его сейчас, если хотите».

  «Нет, все в порядке, я отнесу домой и положу под елку». Я сказал это, хотя у нас еще не было дерева. Я просто не хотел больше оставаться.

  Я не пошел дальше дверного проема, потому что он заставил кухню переполниться. Вы могли видеть, что он был высоким, хотя он сидел, его ноги так далеко вытянулись по полу.

  * * *

  Я достаточно насмотрелся этого человека, чтобы узнать его, когда снова увидел его несколько дней спустя.

  Как сказал Питер, рождественские покупки в Оксфорде были лишь идеей развлечения миссис Л.: обед в Кардома и визит к Деду Морозу, для которого мы были слишком стары, только Питер сказал, что мы никогда этого не делали, и Дафна Лейси настояла, поскольку если бы мы были не просто без матери, но и обделенными. Поэтому нам пришлось простоять в очереди в универмаге, казалось, часы, горячие в наших пальто, потому что миссис Лейси сказала нам не снимать их, иначе мы можем их потерять, чтобы увидеть картонный грот и человека со старыми зубами и слишком красным лицо. Питер тащился за собой весь день, а миссис Лейси продолжала сердито окликать его, выглядела беспокойной, ее лицо было искривленным, так что вы даже представить себе не могли, что и для нее это действительно было весело.

  Мы были в другом магазине, покупая платье для Сьюзен. Питер болтался у двери, ожидая, когда мы уйдем. Сразу снаружи была трехфутовая гипсовая панда, в лапах которой был зеленый поднос, который наклонялся, когда на него бросали деньги, так что деньги уходили в ящик для сбора. Он вложил пенни и три пенни, и теперь он экспериментировал со сложенными обертками от сладостей и всем, что было у него в карманах.

  «Тебе не следует этого делать, - сказал я. «Это для благотворительности».

  'И что?' - сказал Питер, вынул изо рта кусок жевательной резинки и завернул его.

  На улице было уже темно. Когда мы были в универмаге, стемнело, и теперь, когда огни горели, город выглядел более счастливым, чем раньше, огни ярко сияли на фасадах магазинов и над головами толпы, которая хлынула с тротуара на улицу. Дорога. Людей было столько, что их сначала не различали как личности.

  - Послушайте, это он, человек, который был у миссис Кан. Я видел его пальто. Там!'