Шпионы «Маджонга»

— Все в порядке, мистер Цю. Я уже здесь. Ты просто счастливчик. В последний раз, когда я обедала в клубе «Танлинь», у меня больше часа ушло, чтобы добраться от столика до выхода. Мой дружок тогда просто с ума сошел. — Мод преувеличенно небрежно пожала плечами. — А вообще, о чем я беспокоюсь? Если уж у тебя полно друзей, то почему бы не поболтать с ними? Просто мой дружок был ублюдком, ну, из этих… — Мод двинулась вперед, продираясь сквозь длинную вереницу людей, терпеливо дожидавшихся своей очереди, чтобы войти в театр. — Из Йеля, — бросила она через плечо, поясняя недосказанное, с небрежностью охранника, запечатывающего вход в банк.

Сразу же у входа в зал, где уже погасли огни, стоял индус, проверявший билеты. Мод показала ему пропуск — индус кивнул. Тут Цю заметил китайца, стоявшего рядом с контролером. Когда их взгляды встретились, китаец поднес большой палец левой руки к уху и почесал его, Цю тут же потер правое плечо левой рукой, использовав для этого только средний и безымянный пальцы. Весь обмен жестами занял не более секунды.

— Пожалуйста, идите за мной. — Китаец повел их вдоль первого ряда и усадил прямо напротив сцены. Представление уже началось, но шум в зале едва ли стал тише. Мод, довольная, уселась в кресло и стала объяснять Цю сюжет оперы.

— Это такая женщина, она белая змея и живет на небе, понимаешь? Ну вот, и у нее есть служанка, конечно, и вот она спускается на землю, ну и влюбляется тут, ну и ребенок, конечно, потому что в те времена не было контроля над рождаемостью, сечешь? Но священник говорит, что она должна вернуться на небо и оставить своего дружка и ребенка, и они хватают ее после большой драки и сажают в корзину, потому что она змея, сечешь? А ее сын потом учится, и все такое, и однажды ей разрешают спуститься на землю повидать его, но потом она снова должна вернуться на небо. Понял?

Цю надменно фыркнул. Он должен был признаться, что очень любил оперу. В школе он однажды исполнял второстепенную роль в спектакле на выпускном вечере. Они тогда ставили «Красный фонарь». Это была «образцовая опера», написанная самой Цзян Цин — женой председателя Мао. С классическими операми, шедшими до культурной революции он не был знаком. Однако он понял, что понять суть происходящего не составит труда, потому что по краям сцены были установлены табло, на которых «бегущая строка» передавала содержание либретто. Звон гонга и цимбал стих, сменившись более мелодичной музыкой — играли на эрху, и Цю начал потихоньку расслабляться. Но вдруг кто-то подергал его за рукав. Он вздрогнул, увидев человека, проводившего их на места. Тот сидел рядом.

— В следующем ряду, — тихо прошептал китаец. — Справа от вас. Трое у прохода.

Цю выждал, когда закончится ария главной героини — Белой Змеи, и, воспользовавшись загремевшими аплодисментами, спросил:

— Сфотографировали?

— Да. Уже послали.

— Когда?

— Завтра рано утром.

— Тогда ты свободен.

Цю пришлось ждать почти час до первого антракта, когда, извинившись перед Мод, он смог отправиться на поиски туалета. За те пять секунд, что он шел вверх по проходу, он сумел рассмотреть нужную группу людей. Двое были ему хорошо знакомы — они были директорами Советского Коммунального банка из местных отделений, и он изучил их досье. Третий озадачил Цю. Это был человек лет шестидесяти, со строгим бесстрастным лицом, и Цю беспокоило, что, хотя мужчина казался ему знакомым, он никак не мог припомнить его имя. И чем дальше Цю думал об этом человеке, тем меньше он ему нравился.

На следующий день пошел дождь. Серые облака низко нависли над городом, и, пока сингапурцы добирались до своих рабочих мест, они успевали вымокнуть до нитки. Потоки воды били отвесно, переполняя водосточные канавы, заливая тротуары и превращая улицы в каналы, по которым было бы удобнее передвигаться на сампанах, чем на автомобилях. Мрачный день, думал Саймон Юнг, пока водитель свернул на Киллини-роуд, проехал мимо почтамта и погнал машину к Ривер-Валли-роуд. Саймон вспомнил о Цю. Подошла следующая стадия процедуры возведения стены вокруг Гонконга. Сегодня Саймону предстояла встреча с русскими. Он открыл «Стрейт таймс», пробежал заголовки и нашел страницу с финансовой рубрикой. Теплый дождь все лил и лил сквозь кроны буйной растительности: пальм, акаций, бамбука. Влага впитывалась в почву, и гнилостный запах распространялся вокруг, испарения почти душили, забивая ноздри.

Они выехали загодя — дорожные условия стали плохими, поэтому водитель ехал медленно, свернув на Ким-Сен-роуд. «Мерседес» пересек реку Сингапур и сразу же повернул направо. Мистер Ни указал рукой в окно.

— Это там.