Шпицбергенский дневник

Я пришёл к нему с генеральным директором фирмы, монтировавшей фильм о Шпицбергене. Во второй комнате кабинета стоял телевизор с видеомагнитофоном. Поставили кассету. Цивка пригласил своего директора по кадрам Владимира Викторовича Копытова просмотреть материал. Десятиминутный фильм не отнял много времени и, кажется, понравился. Цивка весело похвалил авторов, и мы довольные отправились к главному бухгалтеру за договором на оплату. Однако, как потом выяснилось, пока мы шли из кабинета в кабинет, в бухгалтерию поступило указание от Цивки ничего не подписывать и ничего не платить.

То ли появление в фильме только что снятого с должности предшественника Орешкина с комментариями, то ли по каким-то неведомым нам другим причинам, но вопрос о подготовке тиража фильма и о возврате мне затраченных денег сначала откладывался, а потом и вовсе был снят с повестки дня. Я уехал снова на Шпицберген, но без рекламной кассеты, с помощью которой хотел расширять туристическую деятельность треста.

Следующая наша встреча состоялась уже в Баренцбурге. Я не говорю о различных приёмах, переговорах с губернатором Шпицбергена и другими официальными лицами, где я выступал в качестве переводчика и уполномоченного треста. Несколько иная встреча с Цивкой произошла, когда он пригласил меня неожиданно к себе в номер гостиницы, где он проживал, находясь в командировке.

Здесь хозяин треста принимал меня почти по-домашнему, предложив выпить рюмочку коньяка, интересуясь моей общественной жизнью и разными пустяками. Затем он неожиданно спросил, не соглашусь ли я обучать английскому языку его сына Александра, который в тот период работал в шахте бригадиром. Между тем сам сын сидел с нами в комнате, но участия в разговоре не принимал.

Я, естественно, поинтересовался, с какой целью Александр хочет учить язык, учил ли его раньше и готов ли систематически им заниматься, тратя много сил и времени. К моему удивлению, не смотря на то, что вопросы я адресовал сыну, отвечал на них отец, словно Александра в комнате не было. Тогда я задал вопрос, прямо адресуя его молодому парню, о котором мне было известно к тому времени лишь то, что он пристрастен к алкоголю:

— Саша, ты сам хочешь учить язык или нет? Без твоего желания ничего не получится.

Но ответ прозвучал опять же от отца:

— Хочет. Куда он денется? Ему это нужно.

Понятно было, что хочется это отцу, а не сыну. Цивка старший вскоре улетел в Москву, а младший появился один раз у меня для занятий языком, и на этом всё закончилось, поскольку на мои вопросы, когда будем продолжать занятия, парень отвечал, что придёт, когда будет свободен. Освободить своё время для изучения английского языка он не смог. Да, отцу хотелось сделать из сына человека, дать ему возможность получить самое хорошее элитное образование. Но у сына был свой взгляд на жизнь.

В один из не самых счастливых для него дней он несколько перегрузил себя крепким напитком и в состоянии почти полной невменяемости отправился путешествовать по узкой штольне, где время от времени двигались гружённые углём вагонетки. Состав с углём двигается относительно медленно, однако в тёмном коридоре, где машинист не предполагает появления кого-либо из людей, при неожиданной встрече трагедии избежать было бы трудно. По счастью в этот раз её не произошло. Нарушителя порядка вовремя заметили. Узнав о происшествии, взбешённый и одновременно перепуганный директор рудника упросил главного шефа забрать своего сына от греха подальше.

Через некоторое время отец отозвал Александра с архипелага на материк и устроил учиться на вечернее отделение экономического факультета в институт международных отношений. Но на серьёзную учёбу у Александра сил и желания не было, поэтому кончилось тем, что отец опять возвратил его с молодой женой и ребёнком на Шпицберген. Но меня к тому времени уже на руднике не было.

Наши отношения с генеральным директором складывались почти спокойно, пока мы работали в разных концах земли. У меня был широкий, но определённый круг вопросов, которыми я занимался почти самостоятельно, хотя и согласовывая с генеральным директором свои действия. В мои дела практически никто не вмешивался, поскольку мало кому было известно, что мне приходилось делать. Такое положение меня вполне устраивало. Но у старшего Цивки имелись свои соображения на этот счёт.

Когда подходил к концу двадцатый век и мир готовился отмечать встречу нового тысячелетия, меня отозвали в Москву, где генеральный директор заявил:

— Ты мне нужен больше здесь. Там может работать и кто-то другой.

В Москву мы тогда приехали вместе с Коре Карлстадом, владельцем фабрики одежды в Баренцбурге. Цель нашей совместной поездки была заключение нового договора с трестом «Арктикуголь» о работе фабрики. Тогда ещё не стоял вопрос о передачи всего бизнеса в руки треста. Заказами и поставками по-прежнему должен был заниматься Коре.