Шпицбергенский дневник

Утром Старков с трудом поднялся и на завтрак не пошёл, так как не успел бы одеться, умыться, побриться. Я пошёл сам. На обратном пути меня уже ожидали норвежские дамы, чтобы пойти посмотреть, как живём мы в своём здании. Оно им понравилось больше, чем то, что у геологов. У нас-то всё недавно отремонтировано. Вадим Фёдорович ещё только завтракал на кухне.

Я показал компьютерную комнату и привёл гостей к Зингеру, который, как обычно, начал рассказывать, как его принимали в Норвегии за шпиона. Это его любимая тема. Потом пошли к Старкову, попили чай и обсудили музейные проблемы. Интересно, что в Лонгиербюене собираются построить целый музейный комплекс. План экспозиции Старков раскритиковал, но музейщица отстаивала его, говоря, что у нас традиционные взгляды на музей, а они хотят сделать нетрадиционно. Что получится, увидим, а пока что все расхваливают наш музей в Баренцбурге, находя его лучше и профессиональнее, чем в Лонгиербюене.

Утром геологи и два наших археолога — Андрей и Миша улетели в Вейдефьорд. Витя не полетел, так как у него заболел живот от вчерашнего мяса или ещё чего-то. А мне кажется, ему просто не хотелось лететь. Он ещё вчера сказал, что одна находка киота уже оправдала всю нашу экспедицию и можно никуда не ехать. Но сегодня он, вроде бы, ничего не ел. Может, и правда расстроил желудок вчера. Между тем, на обед я взял сегодня пельмени, которые оказались на этот раз вкусными, и пюре с котлетой, полпорции борща, да пару маленьких чашечек (пластиковых) компота. Наелся. После обеденного дрёма почти до семи часов пошёл купаться в бассейн, но воду туда ещё не запускали из-за прорыва трубопровода солёной воды. Обещали сегодня отремонтировать. Посмотрел, как играет в шахматы Заремба, пошёл в буфет, где купил банку солёных огурцов, маслины, кукурузу (консервированную) и пару бутылок минеральной воды для Виктора.

Старков пришёл от геологов и принялся за приготовление ужина.

Макароны с мясом у нас остались от вчерашнего, так что он готовил салат из рыбной печени (консервы), которую смешал с нарезанным варёным яйцом и добавил мелко порезанную петрушку. Вкусно. Выпили под это дело по рюмашке.

Витя не пил. Любопытно, что он может отказываться от выпивки, когда все пьют, и в то же время случается, что он не сдерживается и начинает запой.

Посидел ещё, попереводил.

Во фьорде до сих пор плавают льдины. Целый день над ними то по является, то пропадает туман. А мне пришлось ходить с зонтиком, поскольку то моросил, а то и шёл дождь.

22 июля, четверг

Завтракать со Старковым не пошли. Я проспал, а он бегал по организационным вопросам, зашёл к геологам и поел там. Потом пришёл и стал нам жарить яичницу и готовить салат из печени трески, яйца и петрушки.

Получилось неплохо, хотя половину печени выбросили, поскольку цвет её Старкову не понравился, подозревал, что испортилась от долгого хранения.

Во фьорде льдин меньше, но есть. Я поработал над переводом, а потом пошёл звонить домой, где по счастью оказалась не только Юля, но и Алёна с малышом. Приятная неожиданность. Сумел поговорить с Алёной, что даже в Москве было редкостью.

Пошли на обед, где я платил и за Виктора, у которого деньги на карточке закончились, так как на них закупили продукты в экспедицию. После обеда поспал до половины шестого, попереводил и пошёл на ужин. Бассейн всё ещё не работает, трубу подачи солёной воды не починили. Обещали отремонтировать сегодня.

После ужина попили чай со Старковым, пофилософствовали, я ещё поработал над переводом, и день закончился, как обычно. Часа в два ночи.

23 июля, пятница

Ночью не очень спалось, и даже написал небольшое стихотворение о тумане. Зато утром проснулся, когда Старков стукнул в дверь, то есть в половине одиннадцатого. Идти в столовую поздно. Позавтракали чаем с бутербродами.

В нашем фьорде почти нет льдин, но они перешли в Исфьорд и опять препятствуют судам из Лонгиербюена. Вместе с Виктором нарезали три буханки хлеба, привезенные им назад из экспедиции на мыс Старостина, и сушили сухарики, чтобы хлеб не пропал. Я сушил на сковородке, а он на противне в духовке. У меня получалось лучше. Потом позвонил в «Учительскую газету» и узнал, что мой материал об Островском уже две недели назад опубликован.

Приеду, возьму экземпляр газеты. Позвонил поэту Сергею Островому. Он очень удивился и обрадовался звонку. Всё-таки из-за границы. Чувствует себя, как всегда, неважно. Попереводил, пока Старков не сказал, что уже четыре часа и пора на обед.