Шпицбергенский дневник

К обеду начало снова всё нести в нашу сторону. Я посидел с переводом и пошёл на обед сам, так как Старков готовился к приёму у консула. Я посмеялся, говоря, что его там не накормят, и предлагал взять с собой сухарики. Так оно и вышло. Гостей было человек тридцать, дали по рюмке коньяка, чай и пирожное. А говорить пришлось много, да и потом экскурсия в музее. Цивка, отвечая на вопросы о положении в Баренцбурге, естественно, всё хвалил, сказал, что на расторжение подали заявление всего несколько человек, а двести с лишним шахтёров принесли заявления на продление контрактов. Что-то не очень верится. Ему и соврать не долго, но надо проверить. Мне как раз сегодня художник рудника говорил, что есть шахтёры, которые приехав сюда и узнав, что контракт не тот, что им обещали, отказались вообще выходить на работу и не выходили на рабочее место ни одного дня, требуя отправить их назад. Он же рассказал, что целую партию работников из Москвы отправили сюда без подписанных контрактов, когда Цивка заявил им, что все контракты будут подписываться в Баренцбурге. А что могли люди сделать, если они с Украины уже приехали в Москву, рассчитавшись у себя на работе? То же самое мне говорили и в Москве. А тут Костенко утверждает, что ни одного неподписанного контракта нет. Врут хором с директором и нагло. Но попробуем разобраться, что к чему. Хотя ведь мне они документы все показывать не будут.

После обеда плотно поработал над переводом и, наконец-то, закончил доклад Урокберга. Осталось, правда, длинное приложение литературы страниц на десять. Часок успел даже вздремнуть, потом поужинал. В столовой взял поднос, а на нём десяток тараканов, под ним ещё больше. Я бросил поднос и взял тарелку с несчастной картошкой и кусочками сомнительной свежести мяса. Две чашечки чая. Всё это ставил сразу на стол, а потом рассчитывался карточкой. Возмущению не было предела. Кассир сказала, что они не виноваты, надо говорить начальству. Я сказал, что будет встреча с генеральным директором, и там скажу об этом, раз никто не осмелится больше. Пользуясь прекрасной погодой и нанесенными снова льдами (хоть и не так плотно, как вчера), взял видео камеру и пошёл снимать льды. Возвратился около одиннадцати, а тут и Старков подошёл. Пошли пить чай и по рюмашке для расслабления.

День закончился.

26 июля, понедельник

Ну вот, опять с самого утра гора Улав в тучах. Солнца нет. Старков спал, пошёл на завтрак один. В столовой не увидел ни одного таракана. Не видел их почти и в обед, и в ужин. Стало быть, что-то можно делать. Видимо, вчерашнее моё поведение кого-то напугало. На завтрак перловка с котлетой.

Пришёл к себе, а тут ботаники пригласили с ними попить чай. Посидели на кухне.

Пошёл переводить, добил перевод доклада Урокберга. По пути на обед встретил шахтёра Игоря, который здесь работает несколько лет. Поговорили о положении дел в Баренцбурге. Сегодня в шахте погиб сорокатрёхлетний шахтёр-водитель горного комбайна. Произошёл горный удар. Игорь говорит, что удар-то был, но, по его мнению, избежать такие ситуации можно, если хотеть. Руководство рудника требует выполнения плана и выбирает уголь подчистую, хотя в таких категорийных по опасности шахтах полагается оставлять участки невыбранного угля, что сокращает опасность появления горного удара.

Игорь говорит, что если бы на материке у людей была работа, то многие не оставались бы здесь ни одного дня. Сам он, при виде опасной лавы, ни за какие деньги туда не лезет, понимая, что может быть там убит. Но некоторые не понимают, а руководство требует лезть. Вот и результат. В прошлом году весной произошёл аналогичный случай со смертельным исходом.

Рассказал Игорь и об оплате труда шахтёров. Говорит, что перестали выдавать премии за выполнение плана, которые составляли порядка сорока процентов. Так например, он получает семнадцать тысяч в месяц. Если бы давали премии, то получал бы дополнительно ещё около восьми тысяч. За год это могло бы составить дополнительно около ста тысяч. Но их нет.

Кстати, то же самое говорил и наш Миша Карпенко, который помогает нам в археологии, что ему трест должен чуть ли не двести пятьдесят тысяч. Игорь сказал, что многие шахтёры по возвращении на материк подали в суд на Цивку и выиграли дела, а теперь стоят в очереди на получение денег по исполнительным листам. Триста человек уже получили деньги. Главная причина исков — заниженные, против материковых, расценки и нормативы. А тут ещё заставляли работать по восемь часов в шахте, плюс два часа на вход и выход. Игорь тогда потерял в весе с девяноста килограмм до семидесяти двух.

Теперь, когда опять работают по шесть часов да привезли продукты, стал отъедаться и прибавлять в весе до прежнего. Ему непонятно, почему Цивку до сих пор не сняли, но понятно, почему рабочие молчат: боятся, что выгонят за критику. Да и встреч с директором уже два года не было. А теперь вот и эту намеченную встречу отменят по причине гибели шахтёра.