Шпоры на кроссовках

— Мне идти надо, — Колька, превозмогая себя, сел. — Мне рог надо искать, тетя Вьюга. Как угодно, где угодно — надо.

— Куда пойдешь? — ведунья покачала головой. — До ближней стоянки два дня пути, а в такую погоду и вовсе нет, никакая одежда не спасет. Волки сожрут, либо метель закрутит…

— Я слово дал, — твердо ответил Колька. — Если можете — помогите одеждой, лыжами там…

— А если нет у меня лишних-то — все равно пойдешь? — насмешливо спросила женщина. Колька ответил на ее взгляд своим — прямым и задиристым:

— Я слово дал, — повторил он отчетливо.

— Ишь — слово, — покачало головой Вьюга. — А что твое слово? Ты дал, ты и возьми. Все одно — к сроку нужного не сыщешь. Думаешь, не смогу тебя домой вернуть? Я Кащея не слабее в таких делах — отлежишься, да и ступай…

Колька задумался. На самом деле задумался, потому что было над чем. И ответил:

— Один день — да мой. Не могло меня далеко отрога выбросить, я по опыту знаю. Может, и успею найти…

— Не могло, — согласилась Вьюга, вставая. — И не зря по снегу ты брел да полз, замерзая, лечь себе не давал до последней возможности. Если б не упорство твое — замерз бы ты в лесу. А путь твой был верным. У меня этот рог, Коля-Николай. Я его храню. И за просто так не отдам, уж прости. Зарок на мне.

— Что нужно делать? — поинтересовался Колька.

— Три загадки отгадать, — улыбнулась Вьюга. — Отгадаешь — рог твой. А не отгадаешь… — она помедлила, И Колька спросил:

— Голова с плеч?

Вьюга улыбнулась — грустновато, странно.

— Нет, почему? — голос её был мягким. — Просто — домой.

— Домой? — Колька свёл брови. Несколько секунд думал, потом тряхнул головой: — Давайте свои загадки. Я готов.

Вообще-то ситуация была смешной. Какой-то уж очень сказочной, совсем нереальной даже на фоне всего, произошедшего раньше. Может быть, поэтому Колька не опасался, что может не отгадать…

…пока не поднял глаза и не увидел глаза Вьюги.

И тогда ему стало не по себе — такая там была мудрость, вечность и… безжалостность. Мальчишка понял — нет, не всё так просто. Если он не отгадает… да, домой. Но…

Он сам не мог толком объяснить — что тогда. И всё-таки понимал:

БУДЕТ ПОТЕРЯНО ЧТО-ТО ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ. НАВСЕГДА!

— Я готов, — повторил Колька.

— Ну, слушай загадку первую, — Вьюга помолчала. — Раз послушаешь — и запомнится. Раз покушаешь — снова хочется. Ну а коль её слушаешь, коль её кушаешь — сам себе ум смущаешь, сам себе могилу копаешь.

Да, это были не «два конца, два кольца…» Колька задумался — всерьёз. Ясно, что загадка была «с подковыркой»… Фигуральная, так сказать… Что же это такое? Сам себе могилу копаешь… если слушаешь — сам себя губишь, получается? Ложь? Но ложь не захочешь слушать-«кушать» второй раз, а тут сказано — «раз покушаешь — и запомнится». М-м-м… клевета? Да, клевету можно запомнить навсегда, но… но и её второй раз слушать не станешь. Так… Колька потёр лоб. Вьюга смотрела спокойно, не торопила. И мальчишка тоже успокоился… а ответ пришёл в ту же секунду, как награда за это спокойствие.

— Лесть, — сказал Колька уверенно — раньше, чем осознал сказанное. — Это лесть.

— Верно, — кивнула Вьюга раньше, чем он успел испугаться: а вдруг неправильно?! — Отгадал — так отгадку запомни… А вот и вторая загадка: кто на праздник к тебе и не придти может, а как беда — рядом всегда?

Ого! Колька вздохнул невольно. Но тут же подумал — а ведь это просто. Горе! Конечно, на празднике ему делать нечего — ну а раз беда, то… Он уже открыл рот, но засомневался. Может не придти… Не «не придёт» — а «может». Нет, не горе. Горю на празднике делать ВООБЩЕ нечего. Тогда что?

И ему вдруг вспомнилось, как два года назад заболела мама. Неопасно, но тяжело. Отец и Колька сбились с ног. И вдруг приехал отцовский армейский товарищ — Колька про него только мельком и слышал, про дядю Лёшу, не помнил, чтобы тот приезжал… А тут вдруг прибыл, как снег на голову — и сразу всё наладил. Привёз какие-то лекарства, устроил с врачами — и опять уехал. А отец потом как-то сказал: «Вот Лёшка человек! На праздник нее дозовёшься — стесняется, делами отговаривается. А тут — как из ниоткуда возник! Ну…»

— Друг, — сказал Колька. И почувствовал, как почему-то сжалось в груди. — Это друг. Друг в беде всегда рядом.

— И это верно, — кивнула Вьюга медленно. — И эту отгадку запомни. А теперь третью слушай. Без чего жить легко — умирать тяжко?

Чёрт… Колька закусил щёку. Как и было положено в сказке, каждая следующая загадка была труднее предыдущей… Насчёт этой — мыслей не было ВООБЩЕ. Без чего жить легко… Пойдём путём логики. Без беды, например. Легко. Это точно. Но дальше чушь. Умирать тяжко… Жить легко — умирать тяжко… Тут какой-то подвох. Когда легко жить? Да когда ни о чём не заботишься, ничего особо не заморачиваешься, и… а оптом спохватываешься, но уже поздно, и…

— Честь, — сказал Колька. Прокашлял почему-то вставший в горле комок и повторил твёрдо: — Это честь, тётя Вьюга.