Шрам

Я пошел прочь, как когда-то уходила она. А в груди вдруг что-то заныло, и стало так мерзко, так противно от всего это разговора. Мне было стыдно за свой гнев, за то, что выплеснул все это на нее. И было ощущение грязи и отвращения, не к ней или себе, а к самой ситуации. И зачем мы только встретились, зачем вскрыли лишь недавно зажившую рану? Было так противно осознавать, что она плакала, и я был тому причиной. А ведь, меньше года назад я так ее боготворил, я столько бы отдал за эту встречу. Нас столько связывало, нам так хорошо было вместе, сколько планов и надежд. И как грязно в итоге это закончилось. К горлу подступил ком тошноты, и я, не сворачивая, прошел в туалет.

Плеснув на лицо холодную воду, я оперся руками о раковину и стал всматриваться в собственное отражение в зеркале. Я пытался понять, насколько сильно изменился, но не видел перемен в отражении. На меня смотрел все тот же Клайд, которого я видел и год назад. Но что-то, ведь, изменилось, и неужели только внутри? Ощущение отвращения и грязи не покидало, и неожиданно нахлынуло острое желание напиться вдрызг, как напивался, когда она ушла, так, чтобы не помнить ничего о сегодняшнем дне.

За спиной моего отражения появилось обеспокоенное и заметно захмелевшее лицо Джима.

– Ты куда пропал, приятель? – спросил он, когда я обернулся. – Выглядишь дерьмово.

Я ухмыльнулся в ответ:

– Да, тут встретил старого друга.

– Я видел, как ты болтал с той рыженькой. Решил не мешать, – он внимательно оглядел меня, слегка покачнулся и очень серьезно спросил:

– Ты в порядке, дружище?

– Да. Просто... – я запнулся, не зная, чем продолжить фразу. Мне не хотелось ни с кем говорить о произошедшем.

– Понимаю, – кивнул Джим, словно услышал все несказанное мной. – Мы с тобой люди удачи, дружище. Сегодня плохо, завтра будет хорошо. Пойдем, я познакомлю тебя с девчонками, и они быстро заставят забыть обо всем.

– Я бы лучше просто напился.

– Так в чем проблема? Пошлем их к черту и напьемся! – на его лице вновь просияла свойственная Джиму улыбка, слегка отдающая нотками неадекватности и безумия. – Ты только знай, братишка, если что, я всегда с тобой. Мы же команда, черт возьми.

Он обнял меня за плечи и повел к столу. А я весь этот недолгий путь размышлял о том, какой же он особенный человек. Ведь, я точно знал, что он все понял, он знал, кто такая Джулия по моим рассказам и, несомненно, догадался, кем была "та рыженькая". Но он не стал ни о чем спрашивать, и не захотел лезть ко мне в душу. Он просто сделал то лучшее, что мог – напоил меня до беспамятства.

И последняя мысль, которую я запомнил в своей голове в тот вечер, была о том, что Джулия ошибалась насчет охотников. Да, может, всем другим они и кажутся жестокими безумцами, которым не о чем жалеть и нечего терять, но я увидел их жизнь изнутри. Они такие же, как и все прочие люди, просто, не всем хотят это показывать. Ведь, разве может простой человек сражаться с тварями и побеждать? Кто же поверит в них, если они будут такими же, как и все? Нет, нужно поддерживать статус сверхчеловека, которому не знакомы ни любовь, ни жалость, ни страх.

Еще несколько дней после того вечера ощущение тоски и грязи не отпускало меня, и лишь новая вылазка за стену вернула меня в строй.

Как я и сказал, не таким уж и важным было это событие. Но оно показало, что хоть, Джулия и стала причиной таких немыслимых перемен в моей жизни, выбор я сделал верный. Она осталась в прошлом, а охота стала настоящим, но я был все тем же самым Клайдом. Я доказывал не ей, я доказывал сам себе, и доказал, что способен на большее. И как бы это ни было печально, порою нам нужен подобный пинок, чтобы в поисках спасения от боли, найти ту дорогу, которая расширит горизонты возможного, покажет, кто ты есть на самом деле, и изменит жизнь навсегда.

Часть II: Грешники. Глава 9

Весна плавно перетекла в лето. Пришла жара и раскаленный воздух временами становился таким плотным, что казался почти осязаемым. Время от времени погода дарила нам дождь, а пару раз мы попадали в настоящую бурю. Не стану скрывать, что это проявление гнева природы поначалу пугало меня даже больше, чем твари. Но даже самый сильный дождь держался недолго, и уже спустя пару часов жара возвращалась, заставляя нас потеть и страдать от жажды. В самый разгар зимы, когда тело немело от холода, мне казалось, что летом работать будет проще. Но к середине лета я уже не был в этом так уверен. Духота сжимала легкие, а палящие лучи солнца слепили глаза и обжигали кожу.

Зато природа, и правда, расцвела всеми возможными цветами. Лес превратился в зеленую стену, поля загорелись множеством красок и благоухали тысячами запахов. Полчища разнообразных насекомых ползали, прыгали, летали, кусались и жалили. Эти маленькие существа, различных форм и расцветок, удивляли меня своим количеством и видом. Глядя на некоторых из них мне более верилось в то, что это, скорее, создания предков сродни легионерам, чем творения природы. Настолько неестественными они были, настолько отличными от прочих и более привычных мне форм жизни.