Шрам

Все то время, проведенное с Грешниками, было удивительным временем в моей жизни. Я стал частью их команды, а затем и частью семьи. А это, и правда, была семья, в которой каждый в ответе за каждого, и связывала их далеко не только работа. Не знаю, насколько странно это прозвучит, но я был счастлив в то время. И никакие опасности и угрозы открытого мира не могли препятствовать этому счастью. Те полтора года стали важной частью меня. Они изменили меня, показали, на что я действительно способен, сделали меня тем, кто я есть. И выходя за стену в очередной раз, мне казалось, что всегда все так и было. Что вся моя прежняя жизнь была только прелюдией, а отныне я на своем месте. И абсолютно перестало волновать все то, что к этому привило. Я решил, для самого себя, что какая бы причина не толкнула меня на путь охотника, она была лишь поводом и ничем большим. Ведь, далеко не каждый, окажись в ровно такой же ситуации, стал бы поступать, как я. Из этого выходило, что я сам выбрал свой путь, а прочие причины были лишь катализаторами, удачно подвернувшимися возможностями. И мне казалось, что теперь так будет всегда. Типичные мысли для счастливого человека, который не собирается что-то менять и даже не желает думать о том, что когда-нибудь что-то может поменяться.

Но, ведь, ничто не длится вечно, верно?

Часть II: Грешники. Глава 10

Только я успел привыкнуть к новой жизни, где абсолютно все мне было прежде незнакомым, чуждым и пугающим, только я смог проникнуться ею, полюбить и принять, найти в ней свое место, как она преподнесла мне кошмарный сюрприз. Словно сама судьба злорадствовала, взирая на меня с кровожадной, садисткой ухмылкой и нетерпеливо ожидая моих последующих действий.

Можно сказать, что всё началось с того, как нас покинул Стив. Это случилось настолько неожиданно, что я даже не могу вспомнить никаких предпосылок или сказать о его уходе что-то более конкретное, чем сам факт того, что Стив добровольно решил нас оставить. Вот он был, принимал участие в охоте и вел себя совсем, как обычно, а вот Джим звонит мне утром и сообщает, что Стив ушел из Грешников.

Последняя работа, в которой он принимал участие, так вымотала меня, что поставив машину в гараж, я отправился прямиком домой, где забылся глубоким сном и пропустил развернувшуюся в баре драматическую сцену. Правда, Джим все передал мне в красках на следующий день.

Он сказал, что Стив подошел к Пастырю в баре, когда Джим с братом уже направлялись домой. Возможно, он хотел говорить только с Пастырем, потому ждал до последнего, и лишь когда понял, что не сумеет улучить более подходящего момента, решился на разговор при Джиме. Итак, Стив подошел к Пастырю и сказал, что собирается покинуть команду.

– Покинуть? – Джим сказал, что никогда прежде еще не видел своего брата таким удивленным – Что это значит?

По-видимому, за все годы работы Грешников из команды никто не уходил по собственной воле. Пожалуй, были такие, кого Пастырь вышвыривал сам, как мог вышвырнуть меня, если бы я не справился на своих первых заданиях. И, конечно же, не обходилось без жертв. Но чтобы кто-то решал уйти, бросить группу, возможно, подобное не приходило ему даже в голову. Он собирал команду годами, слаживал ее, превращал в некое подобие семьи. А из семьи нельзя так просто уйти. Однако, Стив, похоже, был иного мнения на этот счет.

Джим говорил, что Стив дрожал, словно лист на ветру, под ледяным взглядом Пастыря, и я отлично мог себе это представить. Картинка в моем мозгу всплыла настолько яркая, что мне даже стало жаль Стива. Должно быть, он не один день готовился к этому разговору, зная, как может командир отреагировать на его решение, и все равно, как мне кажется, быть полностью готовым к подобному нельзя.

Пастырь отреагировал на слова Стива резким негативом и напором. Стал задавать вопросы, один за другим, словно Стив вдруг оказался у него на допросе. Тот пытался отвечать уклончиво, говорил, что не чувствует себя частью группы, что нашел нечто лучше. Но в итоге своим холодным нажимом Пастырь вынудил Стива сказать правду.

– И что же? – спросил я Джима, сгорая от любопытства.

– Койоты, – ответил он, словно сплюнул. – Сучий потрох сваливает от нас к Койотам.

– И что, Пастырь это позволил?

– Позволил? – Джим усмехнулся. – Да он заявил, что это грязное предательство, что Стив не имеет права так поступать, и еще много чего. Стив же в ответ заявил, что вообще не обязан был ни в чем перед ним отчитываться, и мог просто уйти, не ставя никого в известность. Вот уж спасибо ему, за такую вежливость, правда?

– Дерьмо собачье, – заявил я с чувством, ощутив некую гордость за то, что всегда относился к этому человеку с презрением.

– Вот и брат мой сказал нечто подобное, а затем врезал ему.

– Врезал Стиву?

– Да так, что тот грохнулся на пол. Разбил ему нос одним ударом. Наверное, сломал. Клянусь, я слышал хруст. Джон бить умеет, будь уверен.

– Верю.