Шрам

– Когда я только начала свой путь, казалось, наступил золотой век. Вокруг было столько страсти, веры, новообретённой любви и покорности учениям наших предков…

– А что теперь? Ты думаешь иначе? – Я осторожно подталкиваю Мел к новым откровениям.

Она вздыхает:

– Теперь… сегодня я вижу, что люди испуганы куда сильнее, чем прежде, и, как ни парадоксально, в то же время более уверены в собственной правоте. Возможно, так всегда бывает. Наверное, я была слишком наивна или меня переполняли надежды, из-за которых я не видела недостатков.

Я снова бросаю пристальный взгляд на книгу на столе.

– Но почему ты взялась за старинные книги именно сейчас? – спрашиваю я. – Почему?

Мел тоже смотрит на раскрытые страницы.

– Мне всё время кажется, что я что-то упустила. Нечто очень важное. – Между бровями рассказчицы появляется морщинка. – Всякий раз, когда в нашей истории случалось что-то необычное, рассказчики и рассказчицы обращались к старинным книгам и находили в них предсказание произошедшему, какой-то намёк, спрятанный в известных всем легендах. Все самые важные события в истории – переселение пустых, например, – были так или иначе предсказаны. Но не… – Она отрешённо постукивает по столу пальцами. – Но не это.

Сердце в моей груди глухо стучит.

– Ты имеешь в виду мэра Лонгсайта и его возвращение из мира мёртвых? – тихо уточняю я.

Мел смотрит на меня в замешательстве, и я ей даже немного сочувствую. Рассказчица всегда была неколебима в вере.

– Должно быть что-то… Похожее событие должно быть описано: смерть и возрождение. Где-то в легендах и наставлениях должны быть скрыты намёки.

– Но ты не можешь ничего найти.

Какое облегчение слышать, что кто-то вслух высказывает, как потрясён невероятным чудом.

Беспокойные глаза Мел встречаются с моими:

– Ни в одной легенде не говорится о вожде, который победил бы смерть.

– А как же история о влюблённых? – спрашиваю я. – Королева вызывает героя из мира мёртвых своей любовью.

По губам Мел скользит мимолётная улыбка.

– Ты всегда была хорошей ученицей, Леора, – признаёт рассказчица. – Но здесь я отвечу тебе: «Нет». В той истории воскрешение было другим – герой изменился. Помнишь, хоть король был солнцем, в конце он предстаёт правителем подземного мира, царства мёртвых, а на земле властвует его сын. – Мел переворачивает страницу. – Того, что случилось с нашим мэром, не найти ни в одной легенде. – Она качает головой. – Люди придут ко мне за объяснением. Они нуждаются во мне больше, чем когда бы то ни было. – Мел смотрит на меня, и в её взгляде, когда-то таком уверенном, сейчас только страх. – Я долго училась и должна быть готова к таким испытаниям, но мне нечего сказать слушателям.

Глава пятая

Бывает, разобьётся что-нибудь, а обратно уже не склеить. Никак.

Вот, например, яйцо. Стоит ли разбить его и сотворить что-нибудь из золотистых внутренностей или оставить нетронутым и любоваться идеальной гладкостью скорлупы?

Прямо сейчас на моих глазах вера Мел даёт трещину. Может, сказать ей, что на свете есть и другие истории, кроме тех, что известны ей? И что тогда изменится? Или добрее и великодушнее сохранить скорлупу её мира идеально гладкой?

Вспоминается метка у меня на ноге – треснувшее яйцо, впускающее внутрь свет. Глубоко вздохнув, я вкрадчиво произношу:

– Помнишь, на взвешивании души моего отца ты рассказывала легенду о влюблённых?

Мел кивает.

– Так вот, в Фетерстоуне эта история звучит иначе. – Мел сдвигает брови. – Да, персонажи и события почти те же: есть влюблённые, сундук и смерть – всё почти как у нас.

– Они рассказывают истории? – недоверчиво спрашивает Мел.

– А что же, они – дикари? Да, их истории такие же, как наши, только перевёрнутые, как отражение в зеркале. Те же, но другие.

Мел хмуро качает головой.

– Выслушай хотя бы одну их легенду, – настаиваю я. – Вдруг новый взгляд на события тебе поможет.

Мел медленно кивает, и я начинаю свой рассказ.

«Вот эту легенду ты, скорее всего, не слышала», – когда-то давно сказала мне Сана таким тоном, как будто делиться со мной историями было не совсем законно. И сейчас, прежде чем произнести первые слова, я преодолеваю ощутимое сопротивление.

– Начинается всё так же, как у нас. Король и королева правят государством, и короля ненавидит родной брат. Однако в этой версии король и королева правят жестоко, они упиваются властью и не заботятся о подданных.

Король Метеус наслаждается властью и хочет стать ещё могущественнее. И однажды, по совету хитроумной жены, Метеус созывает придворных на пир и объявляет себя неуязвимым. Он забирается в сундук, сундук бросают в реку. Король и королева искусно разыгрывают смерть Метеуса, и, когда три дня спустя он возвращается живой и здоровый, подданные не верят своим глазам. Выходит, король не хвастался, а говорил правду. Правитель бессмертен, и, хотя он заставляет людей трудиться из последних сил и жить впроголодь, прародители ему благоволят. И подданные ещё усерднее возносят правителю хвалу.