Шрам

Флорин устремляется назад, дрожа всем телом и гребя ногами; он не может оторвать взгляд от умирающего, от раковины, которая, заполняясь водой, начинает вращаться и падать на дно.

На палубах кораблей, на поверхности моря лежат тела и оторванные конечности убитых, словно это клочки обгоревшей бумаги, разбросанные огнем повсюду.

Флорин Сак охотится на людей.

Вокруг него тонут суда. Его окружают умирающие, прибывшие из города, который когда-то был его домом. Кровь брызжет из их ран, они открывают в беззвучных пузырящихся криках рты. Они ушли уже слишком глубоко, и на поверхность им не выбраться. Никому из них уже не суждено вдохнуть воздуха.

Флорина внезапно начинает рвать — блевотина подступает к его горлу и вырывается наружу. У него кружится голова, он теряет ощущение времени, становится словно пьяный или спящий, будто происходящее вокруг — не на самом деле и становится воспоминанием, еще не закончив происходить.

(Под ним проплывают темные странные существа, и он думает, что это его товарищи, рыболюди, но тут же понимает, что ошибся.

Они исчезают, а у Флорина нет времени, нет спокойного мгновения, чтобы поразмыслить, кто они такие.)

Сражение продолжается судорожными рывками. Разорвано на части судно с часовым приводом из Книжного города, разлетаются его внутренности — шестеренки, массивные спиралевидные пружины и мертвые тела хепри. Море вокруг судов из Джхура стало вязким от живицы, вытекшей из тел кактов. Там, где бомбы разрывают на части струподелов, фонтаны их крови сворачиваются на глазах, образуя шрапнель из струпьев. Тела хотчи раздавлены корпусами судов.

Звери, вызванные армадскими шаманами-креями, падают своими шипастыми телами на кробюзонские корабли и утягивают моряков в воду, где раздирают их на части неожиданно сильными зубастыми челюстями. Но их слишком много, а потому управлять ими трудно, и они становятся опасны даже для тех, кто их вызвал.

В висящем над морем дыму армадские снаряды находят армадские палубы, а кробюзонские стрелы и пули пробивают тела кробюзонских солдат.

В другом времени, уже вдали от битвы, люди смотрят вверх и видят небо, солнце сквозь красные облака, сквозь воду, сквозь пленку крови — их собственной и других. Некоторые лежат там, где упали, умирая, зная, что солнечные лучи — это последний свет, какой им суждено увидеть.

Солнце стоит низко. До сумерек, пожалуй, не больше часа.

Два лучших военных паровых корабля Армады уничтожены. Еще один сильно поврежден, его кормовые пушки скрючились, как парализованные конечности. Десятки пиратских кораблей и малых катеров затонули.

Из дредноутов Нью-Кробюзона погиб только «Поцелуй Дариоха». Остальные получили повреждения, но продолжают сражаться.

Кробюзонский флот одерживает победу. Клин из катеров, броненосцев и подлодок пробился сквозь армадский строй и теперь направляется к городу, до которого остается всего несколько миль. Беллис в большой телескоп на «Гранд-Осте» смотрит, как они приближаются.

«Гранд-Ост» — крепость в сердце города.

— Мы будем сражаться! — кричит Утер Доул окружающим его бойцам, снайперам на мачтах.

Никто и не предлагает ничего другого. Никто не предлагает подстегнуть аванка и бежать.

Кробюзонские корабли подвергаются артиллерийскому обстрелу с «Сорго» (но не отвечают на огонь, как заметила Беллис, — не хотят повредить вышку). Они теперь так близко, что уже можно разглядеть палубные надстройки — мостики, башни, поручни, пушки — и бойцов, которые готовятся, проверяют оружие, жестикулируют, строятся в боевые порядки. Над палубой висит запах кордита, и глаза у Беллис слезятся. Начался огонь из стрелкового оружия.

Этот рейд хорошо организован. Нападающие не высаживаются беспорядочно в кормовой части города — они сохраняют стреловидный строй и направляются прямо к бухте, образованной судами вокруг «Сорго». Кробюзонцы целенаправленно прокладывают себе путь к «Гранд-Осту».

Беллис отшатывается от релинга. Палуба под крышей, на которой она находится, забита армадцами, изготовившимися к схватке. Она понимает, что оказалась в ловушке — путь ей перерезает поток защитников города, и бежать уже поздно.

Одна ее часть хочет кричать от радости, обращаясь с шальным приветствием к прибывшим кробюзонцам. Но Беллис знает, что они нимало не заинтересованы в том, чтобы отвезти ее домой, что им все равно — жива она или умерла. Она в отчаянной неуверенности, она не знает, кому желать победы в этой схватке.

Она делает шаг назад и вдруг понимает, что словно столкнулась с кем-то, ощущает какое-то движение воздуха, чувствует, как кто-то быстро отступает с ее пути. Ее охватывает паника. Она тут же поворачивается, но никого не видит. Она одна над этим людским кишением.

Она смотрит вниз на мельтешащих там вооруженных мужчин и женщин и вдруг видит Утера Доула. Он абсолютно спокоен.