ШтольмАнна. Проказы Купидона (СИ)

«Ангел мой, - гласила записка, - Ваше письмо вернуло меня к жизни. Уже завтра ночью я смогу назвать Вас своей супругой, и никто не сможет вырвать Вас из моих объятий. Вы решились, что может быть прекраснее! Завтра, как меж нами уже было условлено, проситесь с тёткой своей Прасковьей Макаровной на богомолье. Ваши родители хоть и суровы, а препятствовать Вашему общению с Богом не станут. О дальнейшем Вы помните, писать не стану, сие послание и так опасно, коли в чужие руки попадёт. Целую Вас, мой ангел, многократно, вечно Ваш О.»…

И опять видение перетекло в другое, словно кто-то незримый страницы перевернул.

…Василиса вместе со своей тётушкой и горничной, облачённые в скромные одежды, стояли посреди простого дешёвого нумера, постояльцев коих никто и никогда не запоминает, а за дополнительную плату и вовсе забывают начисто, так, что даже полиции не доискаться. Барышня спешно облачалась в подвенечное платье, служанка с тёткой ей по мере сил помогали…

- Да неужто бежать решилась?! – охнула Анна Викторовна.

- А чего такого? – моментально откликнулась тётка Катерина. – Сама-то, небось, за своим Яковом Платоновичем и в Сибирь не задумываясь последовала бы.

Аннушка повернулась к тётке, но вместо неё увидела Олега и Василису, крепко держащихся за руки.

- Как?! – ахнула Аннушка, прижимая ладошки к щекам.

- Отравили нас, - вздохнул Олег Петрович. – Только и успели, что из часовни выйти да шампанского в честь венчания испить.

- Вы не печальтесь, - Василиса коснулась Анны Викторовны призрачными пальчиками, - теперь нас с Олегом точно никто не разлучит, мы на убийцу зла не держим…

Влюблённые растаяли в порыве прохладного ветерка, оставив после себя чуть приметный аромат нарциссов, Анна Викторовна зябко обхватила себя за плечи.

- Ну что, теперь твоя душенька довольна? – сварливо поинтересовалась тётка Катерина. – Ты знаешь, что стряслось.

- Шампанское, - Анна задумчиво затеребила локон, - кто-то отравил его.

- Не соглашусь с Вами, Анна Викторовна, - мягко вмешался Платон Карлович, - если бы отравили вино, тогда погибших было бы больше.

Анна так резко повернулась к своему свёкру, что даже юбка вокруг ног закрутилась:

- Тогда что?

Призрак виновато развёл руками:

- Сие только надлежит следствию установить…

========== Дело №2.3 ==========

Следствие же в лице Якова Платоновича Штольмана глядя на мёртвые тела пребывало в том состоянии тихой ярости, коего даже призраки опасались, потому как в такие минуты веяло от всегда сдержанного на чувства следователя силой невероятной и всесокрушительной.

- Ваше Выс-родие, - верный помощник Прокофьев растерянно смотрел на Штольмана, не зная от волнения куда деть руки, ставшие вдруг просто огромными, - это чего же деется-то, а? У кого же рука-то поднялась?

- Это нам и предстоит выяснить.

Прокофьев кивнул и замер, стараясь даже не дышать без острой необходимости, дабы не отвлечь господина Штольмана от тщательного изучения места преступления. Яков Платонович меж тем внимательно осмотрел всё вокруг, коротко поздоровался с только что приехавшим доктором, весьма недовольным тем, что после трёх тяжелейших часов у постели роженицы ему пришлось ехать не домой, а непонятно куда, да ещё и мальчишка-гусар, притащивший его в этот богом забытый угол, ничего толком сообщить не смог. Беда с этими вояками, коли доведётся толковать о делах, со службой напрямую не связанных, так и двух слов связать не могут! И всё-то у них спешно, срочно, безотлагательно, всё приказным тоном, словно не с почтенным человеком, а с самым распоследним солдатом общаются! Впрочем, недовольство почтенного доктора исчезло, едва лишь блестящие синие, точно весеннее небо, глаза остановились на двух телах.

- Господи, - прошептал врачеватель и осенил себя крёстным знамением.

- Что скажете, Юрий Германович?

Доктор помолчал, обуздывая вышедшие из-под контроля чувства, ответил негромко и размеренно:

- Внешних повреждений нет…

- Может, хворые были? – пробасил Прокофьев.

- Это с каких, позвольте узнать, пор в гусары стали немощных брать?! – фыркнул Юрий Германович, насмешливо глянув на городового.

- Игорь Петрович, отправьте людей осмотреть всё вокруг, - приказал Штольман, спасая проштрафившегося Прокофьева от докторского гнева.

Городовой моментально вытянулся, махнул рукой стоящим поодаль служивым и исчез быстро и бесшумно, словно тень в ночном мраке. Яков Платонович присел на корточки рядом с Юрием Германовичем, спросил негромким доверительным тоном:

- Кто из них Вам знаком?

По горлу доктора скользнула короткая судорога, глаза повлажнели:

- Василиса Тимофеевна. Осьмнадцать лет назад я помогал ей на свет появиться, да и потом заботами не оставлял. Она слабенькая была, хворала часто, я родителям говорил, что климат Петербурга ей не полезен, да они и слышать не хотели о том, чтобы столицу бросить. Очень сильно переживали, что дочка родилась, Тимофей Макарович, батюшка её, сына ждал, наследника, дабы передать ему со временем всё, чем сам владеет.