Штопальщица

– Ты тоже. – Джоанна положила вилку и нож на правую сторону тарелки. – С едой разобрались, достаточно. Пора теперь разобраться с чувствами. А они у меня просто бурлить начинают, когда я на твое фото смотрю. Красивый ты у меня. – Она чуть отодвинула тарелку, достала из сумки глянцевый журнал, полистала минуту и показала Саймону портрет в ночном клубе. Он не смог сдержать эмоции, лицо выглядело сначала ошарашенно, потом обиженно, позже во взгляде появилось недоумение и, наконец, он нашел нужное выражение. Спокойное и задумчивое. Процесс этот выглядел, как на серийных фото из автомата мгновенных снимков. Джоанна чуть не расхохоталась. Конечно, работа на радио сказывается – говорить умеет, а «держать лицо» – нет. Ладно, он не виноват. Хороший парень. Слабый только, что поделаешь.

– А чем вызван твой интерес к журнальной публикации? – начал он церемонно.

– Интерес не у меня. Издание популярное, сколько народу обратило внимание на мускулатуру твоего друга, представляешь? Не боишься, что отобьет кто-нибудь? А остальные отметили, что это не я рядом с тобой. Удивились, наверное. А многие, уверена, обсудили, как это странно. – Саймон сидел молча, его лицо явно теряло задумчивость. На глазах. – Мы же с тобой договаривались, что публично ты не проявляешь свободу взглядов на жизнь.

До-го-ва-ри-ва-лись!

Даже договорились, что редко случается. И незадолго до моего юбилея, где, я надеюсь, мы появимся вместе – ты даешь повод для разговоров. Даже не повод – пищу! Еду! Причем очень вкусную, как в этом ресторане. – Джоанна почувствовала, что заводится больше, чем ей хотелось бы. День длинный выдался. Она старалась не думать об этом раньше, но сдерживаемая обида вырвалась наружу. – Как ты мог? Неужели совсем не дороги наши отношения? Я не имею для тебя никакого значения? Моя репутация, в конце концов? Твоя репутация, если уж на то пошло! Ведущий программы, программы для настоящих мужчин – в ситуации, где…

– …где рядом другой настоящий мужчина. И вокруг такие же крутые парни, кстати. Мы с ним не в постели и не в туалете. – Саймон, вначале растерявшийся, наконец, обрел дар речи. – Нормально. Можно найти тысячу объяснений. Привлечение внимания к программе, например, – он оживился: – Кстати, прекрасная идея. Я снимок впервые вижу, никаких газетных там не помню. Но если на то пошло – могу в следующий программе стать гостем этого клуба, поговорить о проблемах тех, кто туда приходит. С упором на то, что клуб – прекрасное место для отдыха. Разнообразные впечатления, экзотика, эмоции – и натуралы там запросто проводят вечер, если хотят новых впечатлений. В театры, например, ходят не только артисты, но и зрители, как ты знаешь. Так что, ничего страшного в этих фотках нет. И мы с тобой не впервые поворачиваем информацию так, как нам выгодно. Когда в прессе шумели о нашей помолвке, потом о скорой свадьбе, потом об отмене – мы высказывались, как нам нравилось. Просто сделали яркое шоу – с газетами, телевидением. А сколько народу это обсуждало! Что да почему, кто прав, кто не очень… Ты сама меня этому научила.

– Ты меня тоже кое-чему научил, дорогой. Знаешь, если ты и правда считаешь, что мы разыгрывали комедию, то это неправда. Наши отношения – моя единственная любовь, длинная, мучительная. Длиною в жизнь.

– Ну, вот ты опять как будто название для шоу придумываешь. «Длиною в жизнь» – с фотографиями, интервью друзей и подруг, съемками на натуре. Небольшая средняя часть – о моем странном поведении. Но ты страдала, и твоя любовь победила все.– Он говорил это с иронией. Взгляд иронический у него. Джоанна не помнила, чтобы он раньше на нее так смотрел. Неужели, она просто смешна? Когда это случилось, почему она не заметила – в шуме и гаме восторгов, в постоянной гонке: рейтинг, проценты, контракты, успех! – момента, когда стал возможным такой иронический взгляд? Только у Саймона – или у всех вокруг?

– Нет, Саймон. Для меня это серьезная история. И почему, собственно, ты говоришь со мной в таком тоне? – она давно уже не чувствовала ничего подобного. Власть, вот к чему она привыкла. Нет, это Джоанна властвует. Платит, когда необходимо – и все становится на место. А маленькая Сильвия уже готова заплакать от обиды. Стоп, стоп, это неуместно. Глупость какая-то.

– Наша любовь существовала только в моем воображении, – глаза Саймона снова изменили выражение. Наверно, теперь она видит истинное лицо. Но Джоанна уже устала от перемен в его облике. Ей стало все равно. Скучно. А он продолжал:

– Ты мне столько лет не верила.

– Я тебя столько лет любила.

– Не перебивай, пожалуйста. Раз в жизни, дай мне договорить. – Он стал так серьезен. Ладно, пусть говорит. Это уже не имело никакого значения. Историю их любви она помнила. В деталях. Действительно, «шоу длиною в жизнь». Очень дорогая, кстати, постановка. Хорошо, что она могла платить. Теперь уже она настроена иронически. Как-то все забывают, кто платит. Будто это само собой разумеется. У всех чувства, переживания. А у нее только деньги.