Штопальщица

– Уже хочется жить, Зельма. Ты просто чудо! И там папка на столе, раскрытая – ее тоже прихвати, хоть несколько строк прочту. Подготовиться нужно, а я проспала, – Джоанна уже впрыгнула в душ, струи воды с шумом хлестали по крепкому телу. «Жаль, нельзя час так постоять, а лучше два», – вздохнула она, поднимая ручку крана. Обернутая в полотенце, она вернулась в спальню, завтрак уже ждал. Зельма искала место для кожаной папки с материалами о Кеннете. Со вздохом положила на ночной столик.

– Джоанна, не волнуйся. С твоим талантом, именем и опытом – тебе надо только одно знать, имя на собеседника, пусть его на суфлере напишут.

– На суфлере такие вещи замечательные иногда пишут! Если им верить – ни имени не останется, ни опыта. Один талант. Совсем недавно такое приключилось! Раз в жизни решила имена считывать. Нет, спасибо, всегда памяти доверяла, а все эти новые хитрости пусть будут для молодых. Они читать умеют. А мы помнить, – она засмеялась весело и заливисто, как давно уже не умела. Когда-то так смеялась Сильвия. «Что-то не к добру я так радуюсь, и Сильвия ни при чем. Сентиментальность, воспоминания. Хотя, конечно, сегодня случай особый. Без эмоций не обойтись. Не обойтись, но обойти. Каламбур замечательный. Надо, надо. Ну, почему надо? Почему я должна чувствовать себя не в своей тарелке, придумывать, напрягаться, дурочку играть, подчиняться кому-то? У меня завтра юбилей, я не желаю ни о чем думать! Хочу радоваться, ну хоть раз в жизни! Я живая женщина! Ладно, хватить себя накручивать, уже случилось. Вот так случилось. Соберись – и довольно пялиться на фотографии! Надо что-то из его книги, какие-то цитаты, еще успеешь», – лицо Джоанны стало серьезным:

– Спасибо, дорогая моя. Я должна побыть одна. И съесть что-то, и оклематься, и посмотреть бумаги внимательней. Ты возвращайся в Хэмптон, а коллегам моим скажи, что я здесь, и пусть не расслабляются. Готовить студию и зрителей я им не нужна. Пусть работают. Марку привет – и передай, я уже иду.

– Хорошо, Джоанна, я поняла. Ланч поставишь в микроволновку на две минуты. До вечера. И удачи.

– Когда говорят «удачи!», я дергаюсь слегка. Подразумевается, что неудача тоже может быть. Шучу, – Джоанна слегка притянула Зельму, поцеловала в щеку.

– Спасибо. Ты мой ангел-хранитель. До вечера, Зельма.

Зельма бесшумно исчезла. Джоанна неожиданно подумала, что среди всех ее «дорогих и незаменимых» только Зельма может найти работу с такой же оплатой мгновенно и без труда. Ее постоянно переманивают, но она не уходит. Поэтому все, что она говорит и делает, вдвойне приятно. Все-таки, я умная женщина. В конце концов, повару проще простого меня отравить. Человека, которому можно доверять, найти сложно. А я нашла.

М-да, судя по всему, сознание вернулось, отметила она. Совмещать завтрак с чтением папки оказалось не очень просто, креветки в омлете рассматривать гораздо интереснее, чем вчитываться в популистские лозунги «Корпоративного бесчувствия». И чудесный ананасовый сок, который по утрам просто спасает. Зачем он все это пишет, в сотый раз уже? Джоанна наткнулась на фразу: – «Только отсутствие лидера может привести коллектив к слепому повиновению. Не имеется в виду человек, который владеет бизнесом. Я говорю о лидере, который сможет отстаивать интересы группы сотрудников. Для истинного лидера нет ничего невозможного. И ценность кредита доверия, завоеванного благодаря действенному сочувствию коллег, трудно переоценить. Рассмотрим только несколько примеров корпоративного лидерства. Это – истории личностного возмужания и формирования особых внутренних качеств, позволяющих воздействовать на ситуацию».

Дальше шли истории каких-то людей, подробно излагались случаи практической деятельности. Техника запудривания мозгов. Все это она и сама умеет, если надо. Джоанна почувствовала, что картинки рассматривать ей нравится, а с текстом все ясно. Жонглирование словами, спекуляция терминами. Ни к чему не придерешься. Рассчитано на амбициозных, но малоспособных людей, которым интересно чувствовать превосходство над другими. А таких немало. Странно, она никогда или почти никогда над этим не задумывалась, занятость мешала. Да и зачем ей задумываться? Она шла вперед.

А Кеннет Томпсон, по сути, просто такой же, как его потенциальные читатели – внутренне закомплексованные, а потому озабоченные только свободой личности в ее внешних проявлениях. У него нет переживаний. Многие с течением времени становятся толстокожими, изживают эмоциональность. Но Кеннет будто лишен чувств от рождения. Она вспомнила молодого развозчика пиццы. Такой искренний на вид. Искренность как совершенная форма жестокости. Изощренная форма. И этот человек озаглавил книгу «Корпоративное бесчувствие»! Изощренный циник.

Нет, она не может сосредоточиться на этом материале, нечего и пытаться. Ее постоянно заносит куда-то в сторону от предстоящей записи. Судя по всему, сконцентрировать внимание во время интервью тоже не удастся. Поэтому она так не хотела этой встречи! Интуиция не подводила никогда.