Шторм-2

Грид больше не смотрел на то, что происходило в яме. Он только слышал храп зверя и просаженное дыхание его жертвы. Потом её короткий стон и всё смолкло. Ульф, будто винясь перед людьми за эту победу, забился в угол и прижал хвост. Сразу расторопные руки накинули на него сверху широкое одеяло, и в яму попрыгали воины, которых здесь называли «ульфингами», придавая особое значение их умению обращаться с волками. Вырывающегося из одеяла зверя держало несколько человек, но и они смогли удержать ульфа только потому, что в ход пошли крепкие верёвки. Два ульфинга передали из ямы тело того, кто всего несколько минут назад обреченно обернулся к своим бывшим родичам.

Викинги возбуждённо шумели. Только кузнец стоял с окаменевшим лицом, вперив пустой взгляд в багровую полосу заката. Тело погибшего парня куда-то быстро убрали.

Когда победителя боя подняли из ямы, на смену ему пришёл другой матёрый. Нового ульфа опустили прямо в клетке, открыли решётку и выпустили. Волк ожидал своей участи. Клетку вытащили из ямы, и всё было готово к новому жребию судьбы.

В этот момент кто-то сзади тронул Ормира за рукав рубахи. Хёвдинг обернулся. Перед ним стояла Фрокна.

– Послушай меня, хёвдинг, – тихо сказала старуха, – если ты исполнишь своё наказание, и мой раб лишится языка, я не отдам тебе склянку с отравой. И ты сам никогда и нигде её не найдёшь!

Она развернулась и ушла, а Ормир лишь проводил её пылающим взглядом.

Ещё один викинг разделил судьбу сына кузнеца, а третьему поединщику удалось одолеть волка. Он перебил зверю переднюю лапу, ударив по ней ногой, а потом, запрыгнув ульфу на спину, разорвал тому пасть.

Этот бой вызвал такой восторг у фолькеров, что они ещё долго не расходились, обсуждая победу удачливого бойца.

На пустой дорожке под луной, среди густого дрока вельву догнал Ормир.

– Послушай меня, ведьма! – крикнул он, готовый загрызть её, как обезумевший ульф свою жертву. Но старуха остановила на хёвдинге немигающий взгляд, и Ормир почему-то сразу сник и споткнулся о корень, протянувший через дорожку костлявую лапу.

– Послушай меня!.. – продолжил он тихо. – Объясни своему рабу, если кто-то услышит от него хотя бы одно слово… не важно на каком языке: на их гаркающем, или на нашем, или на языке троллей – да хоть на языке богов!.. если кто-то услышит от него хоть слово, я отрежу ему не язык – я вырежу ему сердце! А пока пусть все думают, что я исполнил свой приговор и оставил твоего раба без языка.

Старуха ничего не ответила, повернулась и пошла прочь.

Грид разжигал огонь в низком очаге, заваленном сажей, непрогоревшими углями и обожжёнными останками куриных костей. Вельва тихо положила ему сухую ладонь на плечо. Грид вздрогнул.

– Послушай, – заговорила она, – я расскажу тебе про то, как однажды могучий равн26 прилетел в дом вельвы и тревожным криком разбудил её среди ночи. Он смотрел на меня, будто выпытывая, знаю ли я связь времён, могу ли предсказать то, что ведомо только ему? И я увидела сквозь сон, который остался тогда в моих глазах, мальчика с русского острова, которого учил орёл под старой вишней. А потом этот мальчик стал викингом, или оборником, как говорит его народ…

Грид едва нашёл в себе силы, чтобы разогнуть ноги и поняться. В его глазах пылал вопрос, откуда ей всё это известно?

– Так это был… твой ворон? – тихо спросил Грид. – Горо – твой ворон?

– Горо? Красивое имя! – сказала старуха, увлекая воина за собой. – Идём, я покажу тебе что-то… Только возьми факел.

Грид поджёг от очага старый смоляной черен и, освещая им дорогу, шагнул в холодную ночь.

– Горо был вальравном, – продолжила Фрокна свой рассказ, – так здесь называют ворона, напитавшегося останками погибшего в бою вождя или героя. Вальравн обретает великие способности и должен передать свою силу и мудрость самому достойному человеку.

– Вряд ли я могу считать себя самым достойным человеком, – возразил Грид.

– Сегодня ты пытался защитить неизвестных тебе людей только потому, что я рассказала какую вредность задумал Ормир.

– В чём же тут героизм? – заспорил Грид, – Я просто хотел показать ему, что у меня есть своё суждение об этом деле и собственный выбор решения. У меня всегда есть собственный выбор, пока я располагаю своей жизнью.

– Значит, Горо этого было достаточно. Вороны Одина тоже вальравны и дают ему то, чем не обладают другие боги.

Грид посмотрел на Фрокну, освещенную факелом. Яркий свет будто слизал с её лица морщины, и оно обрело цвет томлёного молока. Когда-то эти щёки, и тонкие скулы, и маленький гордый нос имели такую выразительность, что, вероятно, тронули сердце не одного мужчины. Теперь же её лицо рассыхалось, точно пергамент, который поднесли к пылающей жаровне.

Они пришли к неприметной землянке, и вельва открыла скрипучую дверь.

– Посвети сюда, – сказала старуха.

Грид поднёс факел к двери и вдруг увидел… Горо. Ворон лежал на меховине с перевязанным крылом.

– Так вот почему я жив!.. – сказал Грид. – Но как он попал сюда? Как он смог перелететь через море?!