Шторм-2

Ворон появился во время ночной грозы. Полыхали молнии, и Ворон покрывался проблеском серебра в их бликах. Он предрёк мне, что одного сына суждено погубить, другого – сохранить, а третьего – спасти. Это станет лучшим выбором для нас всех. Другой судьбой мы потеряем большее. И всё сложится трагичнее, если кто-то изменит этот план. А осуществить его может только один человек, которого Ворон найдёт однажды под старой вишней.

– А что стало с твоим третьим сыном? – спросил Грид.

– Вальравн скрыл от меня судьбу Крупика. Мне не ведомы его пути.

– Никогда не слышал о человеке с таким именем.

– Это было его детское имя, – сказала Фрокна, – сейчас его зовут иначе.

– Ты бы узнала его?

– Мать всегда узнает своего ребёнка. Хотя, столько лет прошло… У Крупика на левой руке остался шрам, похожий на стрелу… Он играл какой-то скобой и поранил руку, – вспомнила Фрокна. – Я скажу тебе ещё кое-что. Ормир не знает, что я его мать.

Грид с удивлением посмотрел на вельву.

– Да, это так.

Она выдержала паузу, погрузившись в тревожные мысли далёкого времени, и заговорила.

– Я жила на острове ругов, как и ты. Я из семьи Ретели30, рода Шапа. Там, где Лисий ручей впадает в залив между Раном и островом Хедин31, пять веков мои родичи охотились в местных лесах и болотах. Отец Лишки и Лужика… тех, кого ты знаешь как Йорка и Ормира, утонул в болоте. Год мы бедствовали, а потом я стала женой оборника и родила ему сына. Когда муж был в море, пришли даны с Хедин-острова. Люди успели уйти в лес и спрятаться там.

Неделю мы таились по лесам, тогда однажды ночью я и позвала Вальравна. Он открыл мне страшную весть, страшную для сердца матери. Кто-то из этих котят должен был стать жертвой, чтобы выжили двое других. Я плакала ночами и целовала малышей. Они боялись моих слёз, и мне приходилось что-то придумывать, чтобы они успокоились. Потом я пошла в деревню за едой, а заодно и посмотреть, что с ней стало. Там меня и схватили.

Даны просили за меня очень большой выкуп, но муж заплатил и забрал меня домой. Когда мы возвращались, он узнал, что я давно в плену, а дети остались в лесу. Он впал в ярость, я боялась, что он убьёт меня. Мне с трудом удалось ему объяснить, что тогда произошло. Потом пришла весть, что дети живы, их забрала к себе одна женщина, имя которой я уже не вспомню. Она перебралась к родичам вглубь острова. Муж сразу отправился её искать, и… и не вернулся. Больше его никто не видел. Я не знаю, что с ним случилось, да и спросить было некого…

Как-то весной я решила сама отыскать и детей, и его и собралась в дорогу. Прошёл уже почти год, сердце моё разрывалось всякий раз, когда я видела в доме детские рубашонки или сапожки. Я ждала только того, чтобы сошёл снег и открылись дороги. Единственное, что мне было известно – имя той женщины и город, куда она отправилась. И все же я ни на миг не сомневалась, что найду Крупика, Лишку и Лужика. Обязательно найду. У неё ведь своих ещё двое ребятишек было. Это очень приметно, люди не могли не запомнить одинокую женщину с такой оравой детишек.

Переход был небольшой, но требовалось два дня на дорогу. Переночевать я решила в деревне у дрешей… Так называлась большая семья, где мы всегда меняли рыбу на молоко и сметану. Шесть домов, коровник, сенники, стойла, житницы… В общем, большая деревня. Не помню уже, к какому роду они относились, но их богом был Поревит, к святилищу которого они не подпускали чужих.

Но до деревни я едва добралась. У меня начиналась лихорадка. Всё тело охватил жар, ноги отказывались идти дальше. Несколько раз я падала без чувств.

Я не могла идти в деревню, чтобы не принести им болезнь. Как я тогда выжила – не знаю… Наверно потому, что обязана была отыскать моих малышей.

Не помню, сколько прошло времени, но уже начиналось лето, когда я собралась уходить от местной колдуньи – она меня приютила и выходила. Была она совсем старая и не боялась смерти. Вельва захотела предречь мне будущее. Я ничего ей не рассказывала про Вальравна, и собиралась послушать то, что скажет она. Её прорицание тоже радости мне не принесло.

Вельва сказала так:

– Если ты будешь искать своих детей, то не найдёшь их никогда. Запомни это! Они сами найдут тебя через 12 лет. Того, кто пострадал ухом, ждёт погибель от крыла ворона. Крыло это отторгнет другого твоего сына, и укроет третьего.

– Всё, почти совпадало с пророчеством вещего Ворона, – продолжила Фрокна. – Однажды, когда мы с детьми жили в своей деревне, ещё до рождения Крупика, отец захотел повесить одному из мальчиков серьгу в ухо. Лужик всегда отличался от брата, и от других детей своей удалью и силой. Многие считали, что он вырастет героем. Но когда отец проколол ему ушко, Лужик резко дёрнул головой и порвал его. Слёз тогда было! Оно так и не срослось. Его стали дразнить: «Рваное ухо»! Потому я и поверила старой колдунье, ведь она говорила о том, кто «пострадал ухом», а я об этом речь с ней никогда не вела.