Шторм-2

Прошло только одно лето, а бьёрны отучили меня от моего имени. Я уже не помнил, как меня звали. Каждый раз, когда я называл своё имя, в меня вливали какое-то гадкое пойло, от которого я терял рассудок. Меня били палками и орали, что имя моё – трэль, и другого не было никогда. И однажды я забыл, как меня звали…

Нас было несколько человек. С восхода до заката бьёрны заставляли нас расчищать долину. Они хотели посеять здесь зерно, хотя не умели это делать, ведь у них никогда не было полей. Но второй год подряд им не хватало запасов на зиму, и все голодали. Непонятно почему, ведь Йорк всегда приносил золото из похода. Он говорил так: «Плох тот варяг, который ложится спать голодным». А ещё он говорил: «Всё, что я вижу – принадлежит мне. Если это не принадлежит другому бьёрну». Но золото есть не будешь. Несколько раз они посылали людей на рынки в Хедебю с золотом, но не вернулся ни один караван. Должно быть, золото услышало слова Йорка и пересказало их иначе: «Любой, кто ко мне прикоснётся – принадлежит мне. Даже если это бьёрн». Оттого они и пропадали, наплевав на голодающих сородичей.

И вот когда снова пришла голодыня, а это случилось в день начала зимы, как сейчас, бьёрны рассчитали, сколько солонины и муки им понадобится на зиму. Выходило очень мало. Для рабов доли не нашлось вообще. Зимой им рабы не нужны, зато своих вульфов бьёрны смогли бы прокормить одним человеком в неделю.

Однажды подошёл и мой черёд, и меня бросили в волчью яму. Это был неравный бой. В яме оказалось четыре волка. Конечно, против них я не имел шанса. Но боги проявили ко мне свою благосклонность: двое матёрых подрались, что-то не поделив, а двое переярков должны были ждать своей очереди и подъедать кости после тех, кому по рангу полагалось набивать брюхо первым. Пока они скалились и раздумывали, я схватил одного переярка, поднял его и выкинул из ямы. Ульферы отвлеклись поимкой беглеца, и я одним махом выбрался наружу…

Хольдер, слушая рассказ этого человека, подумал, что такому великану не составило особого труда «одним махом» выбраться из волчьего ристалища.

– Трое ульферов так увлечённо занимались ловлей переярка, что даже не заметили, как я сбежал, – продолжил свой рассказ человек-тролль. – Конечно, волку удалось меня покусать, прежде чем я его освободил, и скоро эти раны меня начали сильно беспокоить. Но я был на свободе! Целый день бродил я по долинам Игрубса, пока не оказался в этой лощине. Помню горький рябиновый закат над холмом, заросшим снизу бузиной, точно плешь у старого бьёрна, что торчит над спутанными косицами. И вдруг на холме появился… тролль! Увидев меня, он поднял тяжёлые лапы и заревел так, что и матёрые ульфы прижали бы хвосты. У меня уже не было сил бежать. У меня вообще не было сил, ведь бьёрны нас почти не кормили. Я опустился на землю, доверившись судьбе. Равнодушно наблюдал я, как чудовище приблизилось ко мне с явным желанием рассмотреть меня поближе. Моя причёска выдавала во мне руянца. Это и вызвало у тролля такой интерес. Когда он подошёл, я почувствовал резкий запах, сдавливающий дыхание. Тролль наклонился, и я увидел, что он похож на человека, только очень уродливого и могучего всеми частями тела.

Его звали Мург. Он давно жил на острове, скрываясь от бьёрнов. Из нескольких кож Мург сшил себе удивительный наряд, который был похож на жабью кожу с глубокими складками. Он даже добился большего сходства с жабой тем, что вшивал в эту шкуру небольшие камешки, превращая их в безобразные пупыри.

Для того, чтобы вызвать страх у местных псов, которые охраняли отловленных ульфов, Мург использовал порошок сухой листрушки34, специально выращивая её под холмом. Ею пропахла вся пещера.

Мы ловили рыбу, охотились на диких коз, и это была большая удача, когда в капкан попадалась коза. Теперь нас стало двое, и еды потребовалось больше. А где её было брать?

«Страх сам себя создаёт!» – любил говорить Мург. Однажды море принесло кости какого-то несчастного рыбака, и Мургу пришла в голову идея украсить наше логово подходящими символами. Так здесь появился первый череп. Нам нужно было просто окружить себя страхом.

А потом мы пошли в Игрубс и украли свинью. Но Мург не велел её тащить с собой. Даже несмотря на то, что мы были голодны. Лучше было обрести поддержку страхом, чем сытостью.

Мы зарубили ту свинью, которая при заклании подняла раздирающий душу визг, и переполошила весь Игрубс. Правда мы всё же успели разбросать куски мяса по округе. Я спрятался, а Мург стоял, ожидая появления бьёрнов. Какая-то собака бросилась на моего спасителя и мне пришлось убить её из лука. Хорошо, что никто из жителей Игрубса этого не заметил. Зато все они заметили тролля. И впервые услышали его рёв! А разбросанные по земле куски мяса говорили о его силище, ведь он разорвал свинью лапами. Как они подумали.