Шторм

Тихие шаги за спиной замолкают в нескольких сантиметрах. Так близко, что я чувствую её лёгкое дыхание, смешанное с ароматом восточных цветов. От него сводит скулы и перехватывает дух, а ещё от него начинает колотить. Колотить крупной дрожью, и мне приходится стискивать челюсти, когда она прижимается грудью к моей спине. Обнажённой мать её грудью! Острыми сосками трётся о ткань рубашки, и я сжимаю ладони в кулаки, когда начинает вести от этой близости. Так ведёт от наркотического дурмана. Когда весь мир искажается, пляшет перед глазами сизым дымом, меняя твои самые стойкие принципы.

Это чертовщина какая-то! Не могла Агриэль не предупредить девчонку о моих правилах. А значит, либо агара решила ослушаться хозяйки, либо, наоборот, выполняет её приказ. Нужно только узнать, с какой целью это самое наоборот. И я даже не рассматривал тот вариант, что агара вошла в залу случайно. Старая шлюшка явно решила сыграть в чью-то игру. Осталось выяснить у девки, в чью конкретно. Но только после того, как оттрахаю её. Все разговоры потом. После того, как маленькая куколка с порочным телом уймёт этот зуд под моей кожей, и в голове наконец прояснится от грёбаного наваждения.

Чёёёёрт…

Развернулся и с шумом втянул в себя воздух, не в силах оторвать взгляда от округлой небольшой груди с маленькими розовыми сосками. Выделявшимися яркими бутонами на молочной коже. Острыми возбуждёнными бутонами. И впервые ощущение чисто мужского триумфа от её реакции на себя. От этого подёрнутого влажным блеском потемневшего взгляда…Дьявол, в последний раз я ощущал нечто подобное еще подростком. А сейчас захотелось самодовольно улыбнуться до того, как распластать куколку на широкой кровати и иметь её маленькие дырочки до самого утра.

И под ошалевший взгляд агары достать из кармана брюк белые перчатки и натянуть на ладони, чтобы затем обхватить пальцами тонкое запястье и положить её руку на свою эрекцию, инстинктивно толкнувшись в неё бедрами.

— Тогда приступай, Ами.

Улыбнувшись, когда её глаза распахнулись ещё шире. Плевать на расу. Я выясню это всё равно. Возможно, даже вскрою ей мозг. Возможно, даже максимально аккуратно, если девочка постарается на славу. Но это всё потом. После того, как уйму эту гребаную похоть. А еще…еще решил про себя, что, если девочка окажется стоящей, то я заберу ее себе и буду звать именно так — Ами. Мне понравилось это имя на ней. На ней обнажённой, одетой лишь в голод и некий страх.

* * *

Как завороженная, смотрю на то, как он натягивает медицинские перчатки на руки. Я знала об этих его…особенностях. Изучала их, но увидеть вживую было жутко и неприятно. Словно я какая-то мерзость, к которой он вынужден прикасаться. Это унижало намного больше, чем то, что меня заставили сделать.

И тяжело дыша, смотреть ему в глаза ощущая, как уже не просто обволакивает мой мозг, а начинает пульсировать внизу между ног, несмотря на эти проклятые перчатки, вызывающие дрожь отторжения. Но на меня действует его похоть совершенно непредсказуемо, она, как смертельная инфекция, впитывается с молекулами воздуха, змеится под кожей и лижет ядовитыми языками мое тело. Когда меня учили ублажать мужчин, то прежде всего научили ублажать себя. Трогать. Доставлять себе удовольствие. Я почти никогда его не испытывала, кроме тех раз, что меня вынудили насильно, и я чувствовала себя грязной и изнасилованной, ненавидела свою плоть и само ощущение возбуждения… Моя власть над мужчинами была в том, что вожделение испытывали лишь они. Я — никогда.

И сейчас чувствовала именно ту самую пульсацию, которая предшествует взрыву…только от его горящих глаз, направленных на мою грудь. Никогда не думала, что смерть в мужских глазах сможет настолько свести с ума. Была в этом взгляде завораживающая глубокая тьма, она тянула в себя, как в черную беспроглядную адскую бездну. И там, на дне ее, бесновались рваные лезвия, раскаленные докрасна. Зрачки нейтрала вспыхивали красным фосфором, гипнотизировали, разрушали мои чары и силы, сплетались с ними в диковинные узоры…

И тут же как обдало холодом, когда холодная резина тронула мою руку, и он прижал ладонь к своему паху. Я подалась вперед, инстинктивно сжимая пальцами каменную эрекцию, бьющуюся под рукой, и прижалась к нему всем телом, касаясь щекой колючей щеки. Он инстинктивно подался назад, но я повела своей щекой вверх к его уху, поднимаясь на носочки.

— Прикосновения приятны не только там, мой господин…, - выпуская на волю все свои чары, обнажая всю свою сущность, яростно давая ей свободу и касаясь губами его скулы, поднимая его руку в перчатке к своей груди, — они приятны везде. Губами. Пальцами. Языком. Твоя кожа пахнет сумасшедше, Шторм…ураган, стихия. Твоя кожа пахнет самым настоящим безумием.

И меня словно оглушает ударом электрического тока…снова перед глазами картинки, как он на мне сверху, мои ноги закинуты ему на плечи, и он остервенело двигается во мне, запрокинув голову и оскалив острые клыки, а я кричу…я вою от бешеного оргазма, выгибаясь дугой и подставляя болезненно острые соски его губам.