Шторм по имени Френки

Ответа не последовало. Как же бесит, что он меня игнорирует! Я принялась колошматить руками по металлу, окружавшему меня со всех сторон, но безуспешно. Но тут появилась блестящая идея.

Я вспомнила весь сегодняшний день, начиная с того момента, как Скенлон сказал, что прощается со мной. Я целенаправленно сосредоточилась на всём, что меня злило, и для пущего эффекта стала перечислять всё это вслух.

– Бросил меня… радовался, что никогда больше меня не увидит… теперь я в ловушке… и никто не объясняет, где я… да как они СМЕЮТ… я заслуживаю лучшего…

Ярость разгоралась во мне, и я почувствовала удивительное тепло и гибкость в руках и ногах. Я снова упёрлась в стену, и на этот раз мне удалось качнуть свой контейнер.

Да!

Я толкнула сильнее, бормоча себе под нос:

– Воняет тунцом… хуже и не придумаешь… настоящее издевательство…

Секунду спустя, словно пивная бочка, которую швырнули в погреб, я полетела вниз и с грохотом приземлилась на что-то жёсткое. Послышался резкий вздох. Затем меня подняли, будто бережно взяли в руки.

И снова тишина.

– Скенлон, я знаю, что ты здесь, – сказала я. – Пожалуйста, выпусти меня из этой штуковины. – Я старалась говорить спокойно, но меня охватывала паника.

– Не могу, – сказал он наконец.

– Что значит не могу?

– Кролер посадил тебя туда, и только Кролер может освободить.

– О чём ты говоришь?!

Тихий, но явственный стон раздался за стенкой моей банки. Скенлон снова заплакал. Некоторое время я беспомощно слушала его, не зная, что сказать.

– Послушай, всё наверняка не так плохо, – сказала я как можно мягче. – Мне очень нужны свежий воздух и свет. Ты мне поможешь? Тут темно хоть глаз выколи и воняет тунцом. Если не можешь меня освободить, сделай хотя бы дырки в стенах.

Он тяжело вздохнул.

– Я бы предпочёл, чтобы ты ничего не видела, – сказал он наконец.

– Не очень-то вежливо с твоей стороны.

– Я не то хотел сказать. Но… если ты ждёшь объяснений, мне лучше не видеть твоего лица, когда я буду говорить.

– Почему?

– Потому что, когда ты узнаешь правду, ты возненавидишь меня.

– Скенлон, ты рехнулся? Ты же мой друг. Что бы ты ни сказал, я никогда не буду тебя ненавидеть, – сказала я решительно.

Когда он снова заговорил, его голос был полон горечи и замогильного холода.

– Посмотрим.

41 Здесь мы и живём

От его слов стало не по себе. Воспоминания о прошедшем лете мельтешили в голове.

«Видел сегодня что-нибудь интересное, сынок?»

«Пожалуйста, пап, только не этого. Пожалуйста. Пожалуйста».

Меня прошиб ледяной пот. Во что я ввязалась? Кто этот мальчик? В отчаянии я стала распалять угасающие угли своего гнева.

– Я требую, чтобы у меня была возможность хоть что-то видеть. Скенлон. Пожалуйста.

Одно чудовищное мгновение он медлил с ответом, и в моей голове зашевелились мрачные сомнения. Хорошо ли я его знаю, в конце концов? Что, если он оставит меня в темноте навсегда?

Затем он сказал:

– Ну, хорошо. Подожди, – и я чуть сознание не потеряла от облегчения.

Что-то загромыхало. Через минуту по стенке моей консервной банки стали стучать. После нескольких попыток жесть поддалась и выгнулась. Затем появился серебристый острый кончик.

– Отвёртка, – объяснил Скенлон.

Он вытащил её из отверстия, и в банку пробилось крошечное жёлтое пятнышко света. Когда он сделал три щёлочки, я прижалась лицом к ближайшей и тут же вскрикнула от страха.

– Что это?!

Передо мной был гигантский грязно-белый шар с пульсирующими красными прожилками.

– Прости, – сказал Скенлон, отодвинув меня подальше от своих глаз. – Так лучше?

– Да, – соврала я. – Намного.

Он осунулся и совсем повесил нос, веки опухли от плача, а из правой ноздри свисала длинная сопля. От удара по щеке остался красный след, – должно быть, было больно.

– Мне нужны ответы, Скенлон. Я в консервной банке?

– Да.

– Меня всосал тот компьютер-пылесос?

– Да.

– Я что, крошечная?

– Да.

– Как это произошло?

– Мой папа спрессовал твой дух. Он использует гидравлический пресс для привидений – он сам его изобрёл.

Повисла тишина, пока я старалась переварить эти новости. Надо сказать, безуспешно.

– Где я?

– В нашем фургоне.

– Это ваш дом?

Унылый взгляд мелькнул на его лице.

– Мы здесь живём.

– И где мы сейчас находимся?

– Примерно в пяти милях к югу от развалин Клиффстоунса.

– Нет, я имею в виду, где именно в фургоне?

– А, – сказал Скенлон. – Это склад.

Я уловила напряжение в его голосе и сразу насторожилась.

– Покажи мне, – сказала я.

Он медлил.

– Покажи!

Он стал вращать банку. Перед глазами мелькнуло размытое пятно, похожее на старые книги и карты, а потом голова пошла кругом.

– Ну, вот…

– Можно мне ещё посмотреть? Я хочу, гм, сориентироваться.

И я не врала. Потому что, несмотря на всю странность ситуации, его явное отчаяние и путаницу у меня в голове, я действительно хотела как следует оглядеться. Вот оно, будущее!

К тому же это дом Скенлона! Всё это время мы встречались только у меня. Наконец-то выпал шанс взглянуть на его жизнь, и, возможно, я узнаю то, о чём он умалчивал.