Штормовое море любви

Завтрак прошел в атмосфере недоговоренности и многозначительной тишины. Рауль просидел с отсутствующим видом, очевидно пытаясь придумать, как вести себя дальше, что давалось ему не легче, чем ей. Но, похоже, она преуспела больше.

Клэр решила заняться готовкой. Это всегда действовало на нее успокаивающе. Почему бы не попробовать сейчас?

— Буду делать маффины, — объявила она.

— Маффины?

— Если хочешь что‑то свежее на этом острове, приходится готовить. У меня здесь даже зелень мороженая. Так что, если мы хотим на ланч маффины…

Повисла пауза.

— У тебя есть яблоки?

— Консервированные.

— Хм. Не лучший вариант, но, думаю, я справлюсь. Делай маффины, а я приготовлю тарт татен.

— Тарт татен? Из консервированных яблок?

— Я обладаю исключительным опытом готовки в полевых условиях.

— Вау!

Клэр удивленно уставилась на него. Этот человек умеет готовить!

Они принялись за дело. Клэр ошибалась, думая, что это разрядит обстановку. Она смотрела, как он делает тесто, и умирала от желания.

— Кто тебя научил готовить? Бабушка?

— Меня учили многие люди. Я никогда этим не пренебрегал.

— Такое впечатление, будто ты рос в уникальном окружении.

— Так и есть. — Похоже, воспоминания болезненны для него. — А ты?

— Я училась готовить сама.

— А твоя мать?

— Мама жила сама по себе. Я родилась случайно, когда ей было восемнадцать, и ей приходилось очень тяжело. Она страдала от депрессии, но старалась делать все, что могла. Я довольно рано поняла, что единственный способ заставить ее улыбнуться — приготовить что‑нибудь вкусненькое к ее приходу. Она работала уборщицей в местной парикмахерской и приносила домой журналы, слишком обтрепанные, чтобы предлагать их клиентам. По ним я и училась готовить. Мне понадобилась целая вечность, чтобы смириться с тем, что некоторые продукты для нас слишком дороги. Конечно, я была бы сыта, если бы она покупала чеддер, а не камамбер, но она старалась.

— Думаю, вы обе вели себя мужественно.

— Нет. Мы просто выживали. Пока…

— Пока?

— Пока у мамы не закончились силы. Когда мне исполнилось пятнадцать, она перестала бороться. Правда, к тому времени я уже умела готовить, делала это хорошо, могла сама заботиться о себе и имела твердое намерение получить профессию, которая даст мне возможность покупать хороший сыр.

— Поэтому ты стала юристом?

— Именно так. Я очень старалась. Не вылезала из библиотек. Мне нравилось учиться.

— Отсюда твой французский?

— А чем еще я могла заняться, оставаясь одна по вечерам? Итальянским. Французским. Китайским. И готовкой, что, судя по всему, оказалось самым полезным.

— Ты знаешь итальянский, французский и китайский?

— А кто их не знает, солдат?

Рауль не смог удержаться.

— Was ist Deutch? Как насчет немецкого?

— Ich spreche Deutch. Aber ich kann nur verstehen wenn langsam gesprochen wird. Я говорю по‑немецки, но понимаю, только когда говорят медленно.

— Sie sing eine erstaunliche Frau, — ответил он. — Ты потрясающая женщина.

Клэр улыбнулась.

— Да будет тебе. Ты и сам не промах. Немецкий, французский, английский. Какие‑то еще?

— Возможно. По верхам еще много разных. Официальный язык Маретала французский, но у нас говорят на многих языках. К тому же за годы, проведенные в армии, мне пришлось изрядно помотаться по миру. Хочешь знать, на скольких языках я могу произнести слова присяги?

Клэр засмеялась.

— Даже гадать не стану. Роки будет в шоке. Если уж мы взялись соревноваться, пусть это будет готовка. Твой тарт татен против моих маффинов.

— И кто в жюри?

— Роки, конечно. Он самый бесстрастный судья. Если получится съедобно, он поставит десять из десяти возможных.

Ветер поднялся снова. На море появились белые барашки. Вероятность того, что сегодня кто‑то решится на развлекательный полет, уменьшалась с каждым часом. Почему бы не расслабиться и не уйти с головой в кулинарию.

Непривычное времяпрепровождение. Если бы три дня назад кто‑нибудь сказал Раулю, что он засядет на скалистом островке и будет готовить тарт татен рядом с женщиной, с трудом удерживаясь от того, чтобы не затащить ее в постель, он бы решил, что у этого человека вместо мозгов опилки.

Однако это произошло.

Рауль готовил, но половина его внимания была поглощена женщиной, стоявшей рядом с ним. Клэр чувствовала себя немного неловко из‑за больной руки. Он предложил ей отдохнуть, понаблюдать за тем, как готовит он. Но она посмотрела на него так, словно он сказал, будто у нее две головы.

— И позволить тебе обскакать меня с твоим тарт татен? Даже не мечтай, солдат. Это битва!

Каждый наблюдал за тем, что делает другой. Учился. Останавливался, чтобы подсмотреть самые тонкие моменты. И в конце концов оба почувствовали, что успокоились.

Они поговорили об острове и четырех месяцах, что провела здесь Клэр. О том, что она видела. О ее личной цели — очистить остров от остатков рыболовной лески. «Ты знаешь, какой вред способна нанести леска дикой природе?» О книгах, которые она читала. О Роки, которого она забрала из приюта за день до отъезда сюда и весь первый месяц пыталась уговорить вылезти из‑под кровати.