Штормовое предупреждение

Но мысль Оржиховского уже распространилась дальше:

– Хорошо бы не только прослушивать их телефоны, но и определять, откуда звонят.

Мистер Симмонс был не столько консерватором, сколько прагматиком и оценил пожелание русского полковника с практической стороны:

– Это сделает необходимым использовать очень большое количество людей. Людей со специальной подготовкой.

– Увы, да, – согласился Оржиховский. – Вот если бы придумали такое устройство, которое само записывает, откуда звонили и что говорили…

– Поделитесь вашими фантазиями с господином Гербертом Уэллсом. Или сэром Конан Дойлем.

Оржиховский неплохо знал английский, а уж интонации улавливал безошибочно. В ответ на реплику мистера Симмонса он сказал только:

– При случае.

И тут как раз процедура связи с Биренсоном благополучно завершилась, и Оржиховский, воскликнув: «О, соединили!», – взял отводной наушник.

– Здравствуйте, Борис Лазаревич. Это Стеценко, Михаил.

– Да-да, здравствуйте, – услышали и Стеценко, и Оржиховский.

– У меня всё готово. Когда к вам подойти?

Но в голосе Бориса Лазаревича совсем нетрудно было уловить некую заминку.

– Михаил, э-э…

– Лукич. – Стеценко представлялся своим именем, зная, что Канторович, выходя на Биренсона через знакомства среди соплеменников, сказал всё как есть: и имя, и кой-какие прошлые дела, в известной мере объясняющие, как получен доступ к секретным документам.

– У меня здесь обстоятельства, – с лёгким намёком на извинение, но без колебаний сказал Биренсон. – Сегодня – просто никак. Давайте попробуем завтра.

– Но материал горячий, – запротестовал Стеценко.

– Уверен, за день-два не сгорит, – голос Бориса Лазаревича обрёл начальственную твёрдость. – Тем более что нам ещё потребуется время для правильной его оценки.

– Но мы же договорились о сумме, – запротестовал Стеценко, справедливо полагая, что выпятить сейчас материальный интерес – лучший способ избежать предположений о каком-то ещё интересе. Как знать, не держит ли сейчас отводную трубку профессионал из службы безопасности торгпредства и не он ли заставил Биренсона не торопиться со встречей.

А Борис Лазаревич тем временем сказал:

– С возможными коррективами договорились. И в сторону увеличения суммы – тоже. Всё, извините, тороплюсь. Звоните завтра. – И положил трубку.

Стеценко и Оржиховский тоже положили трубки; капитан, обращаясь к мистеру Симмонсу, сообщил с плохо скрываемой злостью:

– Он, видите ли, сегодня не может. Договорились на завтра.

На его реплику первым отреагировал Оржиховский.

– Придётся заново согласовывать с Махсусой время операции.

– Ну, так игра стоит свеч, – быстро сказал по-русски Стеценко.

Такой фразеологический оборот был хорошо понятен любому картёжнику, а полковник – это Михаил Лукич знал наверняка, – не был исключением.

Мистер Симмонс тоже спросил по-русски с вполне ожидаемым акцентом:

– Есть ли у вас уверенность, что большевики не берут ещё время для проверки?

– Проверки – чего? Документов они ещё не видели – и не увидят. Только от турок и узнают, какие они были сладкие и подлинные. – Стеценко убеждал и англичанина, и самого себя. – А меня проверять – что толку? Да, офицер, так тут только офицеры и остались, нижние чины – кто в Греции, кто в Сербии, а кто и вовсе за море подался.

– В смысле в Россию вернулся, – буркнул Оржиховский.

Симмонс предостерегающе поднял палец.

– Мы будем ещё иметь возможность говорить о реэмиграции.

А затем обратился к Стеценко:

– Вы завтра откуда намерены телефонировать, господин Стеценко?

– Я с утра должен быть в Высшем монархическом совете.

Капитан отчётливо понял, что «мишки» намерены продолжать разговор без него, и поторопился добавить:

– Позвоню прямо оттуда.

Резидент благожелательно кивнул.

– И сообщите о договорённости нам. Немедленно. Чтобы у нас было время сказать о захвате.

Когда Стеценко раскланялся и ушёл, Симмонс перешёл на родной язык:

– Наконец-то мы можем поговорить спокойно по-английски.

Быстро посчитав варианты, почему это Симмонс не захотел разговаривать при Стеценко, который в английском был не силён, но всё-таки мог бы понять кое-что лишнее, Оржиховский спросил:

– Вы полагаете, этот Стеценко ведёт двойную игру?

– Сейчас, полагаю, нет. Его связи с монархистами меня отнюдь не беспокоят. Они как бы естественны.

– И граф Орлов не опустится до покупки у некоего агента, – подхватил Оржиховский, – документов или информации о делах или планах Великобритании.

– Тем более что с финансовой стороной у его сиятельства весьма прискорбно, – согласился мистер Симмонс. И продолжил, чуть сощурясь: – А вот с отпрысками галльского петуха наш капитан непременно подружится, если узнает нечто ценное у нас.

Оржиховский только головой покачал:

– Весьма сомнительно. Сколько там… да ещё и полгода не прошло, как мсье Гарни пообещал отправить Стеценко, пойманного на мошенничестве, под конвоем пароходом в Крым, а с капитаном передать пакет документов о подвигах капитана контрразведки в Керчи и Симферополе. Теперь они напрямую и не общаются, если что – Стеценко подсылает к французам своего пронырливого Абрама.

Но мистер Симмонс отнюдь не разделял его оптимизма: