Штормовое предупреждение

— Ты рассуждаешь прямо как Уильям Трюсте. Подумываешь устроиться к Гротам на работу?

— В таком разе дегустатором. Кстати, Трюсте в своей отрасли — фигура крупная. Любопытно бы повидать его.

— Да, по словам Бюле, он один из ведущих специалистов. Но вернемся к Бьёрну Гроту. У меня такое впечатление, что он знает больше, чем говорит, и о Габриеле, и о его деде. И что он чего-то боится или, по крайней мере, чем-то встревожен. Как и его сын Йенс. Что-то они оба скрывают.

— И ты понятия не имеешь, что именно?

Карен мнется.

— В случае Йенса дело, возможно, в “ОР”.

— Байкерская шайка? “Odin Predators”, или “One Percenters”, так, что ли?

Она кивает, а затем рассказывает о метках, которые видела на стене склада, и о том, что Габриель регулярно воровал виски и угрозами заставил Йенса молчать.

— Много воровал?

— Нет, в том-то и штука. На пару тысяч марок в месяц, пожалуй.

— На “ОР” не тянет. Думаешь, Габриель действовал в одиночку?

— Подозреваю, что именно так. А в таком случае парни в кожанках вряд ли этому рады.

Она опять мнется.

— Один из моих кузенов состоит в “ОР”.

Карл Бьёркен оборачивается к Карен, удивленно вскинув брови. Секунду-другую она смотрит ему в глаза, потом опять переводит взгляд на дорогу.

— Ты не перестаешь меня удивлять, Эйкен. У тебя есть еще криминальная родня?

— Может быть. Тетка, три кузена и черт знает сколько племянников и троюродных братьев и сестер. И никто из них не ест бутерброды с колбасой, когда они устраивают гулянку меж выплатами по больничному и браконьерской охотой, тут я уверена. Зато бидон-другой самогона выхлебают.

— Как это говорят в Штатах? Rednecks[14]?

Карен пожимает плечами.

— Пожалуй, hillbillys[15]. Все они, во всяком случае, живут возле Скальвета, как раз к северу от границы с Гудхеймским округом.

— Иными словами, неподалеку от штаб-квартиры “ОР”. Ты говорила со своим кузеном?

— Да, но коротко, за пивом. Он, по-моему, искренне удивился, когда я рассказала про метки, и решительно отрицал, что Габриель член группировки. Но ребята Бюле определенно видели его там несколько раз. Черт, неохота мне туда ехать, но, пожалуй, придется.

— Мне кажется, с этим пока можно повременить, — говорит Карл. — Если бы “ОР” надумала разделаться с Габриелем Стуубом, они вряд ли стали бы пробираться на винокурню в новогоднюю ночь и перерезать ему горло. Пуля в лоб дома в гостиной — вот это в их стиле.

— Вот и я стараюсь так думать, — мрачно роняет Карен.

— Вдобавок мне трудновато связать бывшего преподавателя биологии с криминальной байкерской группировкой. Или ты еще о чем-то умолчала?

— Да нет.

Она бросает взгляд в зеркало заднего вида.

— Та-ак, только их и недоставало, — вздыхает она. — Прямо за нами машина “Квелльспостен”.

Не сбавляя скорость, они выехали из ворот гротовской винокурни, мимо разгоряченных журналистов и фоторепортеров, которые по-прежнему ждали комментариев.

— Я переговорила с Юханом Стольтом, — говорит Карен. — Вероятно, завтра он разошлет пресс-релиз и покуда возьмет все вопросы СМИ на себя. Но рано или поздно нам, хочешь не хочешь, придется провести пресс-конференцию. Стольт свяжется с Хёугеном и все согласует.

В лучшем случае сама она от участия в пресс-конференции отвертится. Ранее начальник полиции Вигго Хёуген ясно дал понять, что не желает, чтобы Карен Эйкен Хорнби выступала перед СМИ. А то, что критическое высказывание, которое она сделала сразу после выпуска из полицейского училища, найдется в прессе двадцатилетней давности, роли не играет.

После ухода нескольких женщин-соискательниц журналист из “Доггерска тидер” спросил тогда, как обстоит дело с равноправием в полиции. Спонтанный, по нынешним меркам весьма невинный ответ, который она дала на вопрос об “упорном неприятии женщин в полиции” и о “необходимости изменить подход”, в ту пору одобрения не вызвал. Немногие однокурсницы-полицейские поддержали ее, но с глазу на глаз, вдали от ушей начальства. Это ее заявление, совпавшее с падением доверия к полиции, а в довершение всех бед еще и с годом выборов, привело к тому, что партии норовили переплюнуть друг друга, предлагая жесткие меры. Хуже всего в полиции восприняли обязательные курсы для руководства по гендерному равноправию. Для некоторых это, пожалуй, по сей день осталось болезненной травмой. И Вигго Хёуген определенно ничего не забыл и не доверяет Карен Эйкен Хорнби.

Карен сбрасывает скорость, пытается пропустить машину “Квелльспостен” вперед, но та лишь мигает дальним светом.

— Чертовы писаки, — с досадой роняет Карл. — Надо как-нибудь от них отделаться, когда подъедем к Люсвику. А что еще рассказал Йенс Грот?

— Не много. Его история совпадает с рассказом родителей. Габриель был пьян, из-за фейерверков вспыхнула ссора, а после они, мол, его вообще не видели. До самого утра, когда бедная уборщица обнаружила тело.