Штормовое предупреждение (СИ)

Я надеюсь, я тебя не обижу, если скажу: я рада, что между нами то, что есть, а не то, что могло бы быть. Когда человек твой друг, ты позволяешь ему то, что позволено другу, когда любовник – то, что любовнику, но когда он застрял где-то между, начинаются вопросы. Я хочу сказать: мне нравится осознавать, что ты находишь меня привлекательной. Я понимаю, что это – совершенно честное мнение, и я действительно тебе нравлюсь, хотя до стандартов красоты мне – как Яггид-Лиму до атомной бомбы. У меня нет зазора между ляжками, щеки круглые и все такое, но это все равно тебе не мешает. Вместе с тем, я знаю, что это не комплимент из вежливости и не лесть ради какой-то собственной цели. С тобой можно поделится чем угодно по той причине, что ты больше, чем просто друг, не родственник, который был бы предвзят ко мне, и не мой парень, чтобы я имела право приседать к тебе на уши со своими заботами. Я бы ничего этого не знала, если бы мы были просто парочкой. Не говоря уже о том, что больше мне не с кем так проводить время.

-Почему? – поднял брови Ковальски. – Мне казалось, у вас в «Северном ветре» вполне теплый коллектив…

-Они тоже не знают. То есть, я хочу сказать – не знают на счет меня всего. Думают, я всегда такая… как ты тогда сказал? Валькирия. Вся такая строгая и взыскательная, несите мне форму группенфюрера...

-Тебе не пойдет.

-Почем ты знаешь? Вдруг я прямо сплю и вижу…

-Не видишь. Ты вообще спишь довольно спокойно. Но я понял твою мысль: ты не показываешь своим товарищам тех своих сторон, которые выпадают из образа, так?

-Я не имею в виду, будто не доверяю моим товарищам. Я не говорю им, потому что я хочу остаться там, где я есть. Моя должность на меня не с неба свалилась. Я действительно люблю мою работу и не хочу лишиться того, что является результатом моего долгого и упорного труда.

-Кто бы вообще мог тебя лишить его?.. – казалось, Ковальски был удивлен. По крайней мере, он постарался выразить это чувство хотя бы голосом, если уж лицом не очень получалось.

-Понимаешь, Адам… – Ева чуть сильнее сжала его руку, как бы призывая к особенной внимательности. – Ты ведь мог бы мне обломать всю малину.

-Не понимаю, – покачал головой он.

-Я о той первой ночи, – Ева вздохнула, видя, что собеседник все еще далек от того, чтобы вникнуть в суть вопроса. Задумчиво она провела рукой по волосам, убирая их со лба, и Ковальски машинально проследил за ее жестом. Волосы у Евы короткие, светлые, неуловимого для него оттенка, будто их несколько раз осветляли и всегда немного по-разному.

- Да, история с Дэйвом закончилась, – наконец заговорила она. – Но твой шеф и мой шеф все еще продолжают тягаться, пусть и не так открыто, как поначалу. Где один обойдет, где другой… Каждый согласен быть дружелюбным ко второму, при условии, что ему дадут оказывать этому второму покровительство и лидировать. А ты лоялен к своей команде и своему шефу. Они тебе на тот момент были куда ближе, чем я, пусть и симпатичная, но все же посторонняя. И раз уж так выходит, что крутить со мной роман по техническим причинам у тебя не выходит, можно было бы извлечь из происходящего пользу иначе. Дать истории огласку. Снять побои. Это было бы огромным пятном на реноме «Северного ветра»: как же, в элитной тактической группировке для лучших результатов держат неадекватную маньячку…

-Ева…

-Я не закончила, так что прикуси язык. Ты мог все это сделать, получить преимущество для своего отряда, и кто знает, не был ли бы расформирован «Северный ветер» полностью – шефа за недосмотр разжаловали бы, кто ж ему доверит руководить, когда он такого монстра, как я, пропустил в ряды защитников порядка. Но нельзя было бы просто распустить нас, нужна была бы замена – а тут как раз очень удобно под рукой есть вы, такие молодцы, которые без всякого спецоборудования Дэйва взяли. Очень стройно выходит: нас снять, вами заменить, и вот ситуация изменяется в корне, и вы – элитная тактическая группировка, которой завидует кучка жалких неудачников…

По лицу лейтенанта было видно, что он готов что-то сказать, однако сдерживает себя, памятуя сказанное выше.

-Мы тут оба в своих отрядах занимаем должность, так сказать, офицера по науке, так что можем не делать вид, будто такого рода размышления не приходили в голову. К кому и приходить, как не к нам. Я уверена, что ты думал об этом. Думал, но не сделал все-таки. И это мне о тебе говорит больше, чем что угодно иное. Что угодно, что я о тебе знала, вместе взятое, если хочешь. Твои слова – любые слова – все-таки только сотрясение воздуха, не более. А это — действие – вполне наглядное подтверждение твоей позиции. Теперь понимаешь? Если бы не случилось этого казуса, я бы очень долго проверяла, что ты за человек. Но тогда, когда все произошло и я осознала, каковы могли бы быть последствия, я оценила тебя по достоинству. И я рада, что ты мой друг, Адам.

-Я могу говорить?

-Да, пожалуйста.

-Признаться, я не думал о таком развитии событий, которое ты описала. Собственно, разве вы не проходите медкомиссию?