Штормовой день

– Реставрируете старую мебель? Да вы шутите, наверное?

– Ничуть. У Гренвила Бейлиса полным-полно всякого старого и очень ценного хлама. В свое время он зарабатывал неплохие деньги, которые вкладывал в основном в антиквариат. Конечно, сейчас вещи эти в ужасающем состоянии и остро нуждаются в ремонте. К тому же их ни разу в жизни не полировали, а когда он поставил в доме центральное отопление – это вообще для старой мебели гибель: ящики скукоживаются, лак слезает и трескается, ножки у стульев отваливаются… Между прочим, – добавил он, вдруг вспомнив о другом, – это я починил ваши кресла вишневого дерева!

– А давно вы этим занимаетесь?

– Давайте подсчитаем. Школу я окончил в семнадцать, сейчас мне двадцать четыре. Выходит, около семи лет.

– Но этому надо было еще обучиться.

– Да, конечно. Вначале я четыре года плотничал и столярничал, обучаясь в училище в Лондоне, а когда я освоил азы ремесла, я еще года два служил подмастерьем у старого мастера-краснодеревщика в Суссексе. Я жил в доме у него и его жены, выполнял всю черную работу в мастерской и выучился всему, что знаю.

Сделав маленький подсчет, я сказала:

– Но это только шесть лет, а вы сказали «семь».

Он засмеялся:

– Я сделал годичный перерыв на путешествие. Мои родители заявили, что мне грозит узость кругозора. А двоюродный брат отца владеет ранчо в Скалистых Горах на юго-западе штата Колорадо. Вот я и поступил к нему рабочим и проработал там месяцев девять, если не больше. – Он нахмурился. – Что вас так веселит?

Я сказала ему:

– Когда я впервые увидела вас в лавке… вы показались мне очень похожим на ковбоя… настоящего. И почему-то меня жутко возмутило, что никакой вы не ковбой.

Он улыбнулся:

– А знаете, на кого тогда походили вы?

Я насторожилась:

– На кого?

– На старосту образцового приюта для девочек-сирот.

А это уж меня возмутило.

Маленький обмен колкостями – и мы опять очутились по разные стороны баррикад.

Я с неодобрением глядела, как он весело доедает свой суп; появившаяся официантка забрала у нас грязные тарелки и поставила на стол графин красного вина. Я не слышала, чтобы Джосс заказывал вино, но он уже разливал его, щедро наполняя оба бокала, а я глядела на его длинные, с овальными ногтями пальцы; приятно было воображать, как эти пальцы трудятся над деревом, над старинными прекрасными изделиями, как щупают их, ворочают, измеряют, покрывают морилкой, приводят в божеский вид. Я подняла бокал с вином. На свету оно было рубиново-красного цвета и сверкало. Я сказала:

– И это все, чем вы занимаетесь тут, в Порткеррисе? Реставрируете мебель для Гренвила Бейлиса?

– Господи, нет, конечно. Я открываю здесь магазин. Полгода назад мне удалось снять тут помещение возле гавани. С тех пор я постоянно наезжаю сюда. Вот сейчас я пытаюсь привести там все в порядок еще до Пасхи или до Троицы, одним словом, примерно к лету…

– Будете продавать антиквариат?

– Нет, современные товары – мебель, стекло, мануфактуру. Но и реставрацию не брошу. Должен признаться, что у меня и мастерская имеется. И маленькая каморка на верхнем этаже, где я сейчас и обретаюсь, почему и смог вам уступить свою комнату у миссис Керноу. В тот день, когда вы все-таки сочтете меня достойным доверия, вы сможете подняться по шаткой лесенке ко мне на верхотуру, и я вам все там покажу.

Этот новый легкий выпад я проигнорировала.

– Если вы работаете здесь, то что вы делаете в той лондонской лавке?

– У Тристрама? Я же говорил вам. Он мой друг, и я частенько заглядываю к нему, когда бываю в городе.

Я нахмурилась. Слишком много совпадений. Наши жизни словно связаны ими, как прочно перекрученный бечевкой сверток. Я глядела, как он допивал вино, и опять, как в самом начале вечера, меня охватило чувство неловкости. Я понимала, что должна задать ему много вопросов, но, прежде чем я успела сформулировать хотя бы первый, к нашему столу опять подошла официантка с подносом, на котором были бифштексы и овощи, и жареный картофель, и тарелки с салатами. Я выпила еще вина, глядя на Джосса, а когда официантка ушла, спросила:

– А чем занимается Элиот Бейлис?

– Элиот? У него гараж в Хай-Кроссе, он специализируется на мощных машинах, но подержанных – «мерседесах», «альфа-ромео». Если у вас с чековой книжкой все в порядке, он может достать вам практически все.

– Вам он не очень нравится, правда?

– Не сказал бы, что он мне не нравится.

– И тем не менее это так.

– Возможно, правильнее будет сказать, что ему не нравлюсь я.

– Почему?

Он поднял на меня глаза, в которых плясали смешинки:

– Вот уж не знаю. А почему бы вам не съесть этот бифштекс, пока он не остыл окончательно?

Он отвез меня домой. Дождь все еще лил, и я вдруг поняла, что смертельно устала. Перед дверью миссис Керноу Джосс остановил машину, но мотора не заглушил. Я поблагодарила его, пожелала спокойной ночи и уже открывала дверь, но, прежде чем успела открыть ее, он протянул руку и остановил меня. Я повернулась, посмотрела на него.

Он сказал:

– Насчет завтрашнего дня. Вы ведь собираетесь в Боскарву?

– Да.

– Я могу вас отвезти.

– Да я и одна справлюсь.