Штормовой день

– Ребекка остается здесь, у нас, – сообщила Молли.

Джосс поднял глаза. Во рту у него торчали обивочные гвоздики, глаза сверкали любопытством, клок черных волос упал на лоб.

– Где же она будет спать? – спросила Андреа. – По-моему, дом полон под завязку.

– В спальне в конце коридора, – решительно сказала ее тетка. – Джосс, сделай мне, пожалуйста, одолжение.

Он аккуратно выплюнул гвоздики в ладонь и поднялся, запястьем смахнув волосы с лица.

– Отвези Ребекку сейчас к миссис Керноу и скажи ей, что Ребекка переезжает к нам. Потом помоги ей вернуться с вещами обратно в Боскарву, хорошо? Тебя это не очень затруднит?

– Ничуть, – сказал Джосс, при этом лицо Андреа приняло скучающе-отстраненное выражение.

– Я понимаю, что тебе это очень некстати – ведь ты работаешь, – но это настолько облегчит дело…

– Меня это вовсе не затруднит. – Положив свой молоточек, он принялся развязывать узелок на фартуке. Он бросил взгляд на меня: – У меня уже входит в привычку возить Ребекку туда и обратно.

Андреа фыркнула пренебрежительно или нетерпеливо – было трудно сказать, – быстро встала и вышла из комнаты с таким видом, будто нам еще повезло, что она не хлопнула изо всех сил дверью.

А я опять вернулась к началу, оказавшись с Джоссом, втиснутая в его колымагу. Мы молча выехали из Боскарвы, пересекли строящийся участок мистера Пэдлоу и, очутившись на склоне холма, направились в город.

Молчание нарушил Джосс:

– Ну, вот все и устроилось.

– Да.

– Как вам понравились ваши родичи?

– Я не всех видела. Я не встретилась с Гренвилом.

– Он вам понравится, – сказал Джосс, словно подразумевая, что уж он-то понравится.

– Мне все они понравились.

– Это хорошо.

Я смотрела на него. На нем была его синяя матерчатая куртка и сине-белый свитер с высоким отложным воротником. Профиль его был непроницаемым. Я чувствовала, что легко могу вспылить.

– Расскажите мне об Андреа, – попросила я.

– Что вы хотите знать об Андреа?

– Не знаю. Просто хочется, чтобы вы мне рассказали.

– Ей семнадцать лет, и она думает, что влюблена в одного парня, знакомого по художественной школе; ее родители его не одобряют, поэтому ее и сослали к тете Молли. И ей здесь дико скучно.

– Похоже, она выбрала вас в свои конфиденты.

– Здесь ей не с кем больше поговорить.

– А почему бы ей не вернуться в Лондон?

– Потому что ей только семнадцать. У нее нет денег. И думаю, что не хватило храбрости пойти наперекор родителям.

– Чем же она заполняет свое время?

– Не знаю. Я же здесь не целыми днями нахожусь. По-моему, она поднимается не раньше чем к обеду, а потом слоняется и смотрит телевизор. Боскарва населена стариками. Трудно винить ее за то, что она скучает.

Я машинально сказала:

– Скучают только скучные люди.

Изречение это некогда вдолбила в меня из самых лучших побуждений одна мудрая директриса.

– Боже, как жутко назидательно! – заметил Джосс.

– Я случайно.

Он улыбнулся:

– Неужели вам никогда не было скучно?

– Рядом с моей мамой скучно не было никому.

– «У тебя плохой характер, но не скучно мне с тобой», – пропел он.

– Вот именно.

– Судя по всему, она была женщина что надо. В моем вкусе.

– Так считало большинство мужчин.

Когда мы прибыли на Фиш-лейн, выяснилось, что миссис Керноу нет дома, но у Джосса оказался ключ. Мы вошли в дом, и я поднялась наверх уложить мой рюкзак, а Джосс занялся написанием записки миссис Керноу, в которой все ей объяснял.

– Может быть, надо ей заплатить? – спросила я, спускаясь с рюкзаком в руке.

– Я это улажу при следующей встрече. Так и в записке сказано.

– Но я сама могу заплатить.

– Конечно можете, но разрешите это сделать мне. – Подхватив мой рюкзак, он пошел открывать дверь, и спорить дальше не представилось возможности.

И опять мои пожитки были брошены в кузов грузовика, и опять мы двинулись в Боскарву, но на этот раз Джосс выбрал приморскую дорогу.

– Хочу показать вам мой магазин. То есть место, где он расположен. Теперь, если я вам понадоблюсь, вы будете знать, где меня найти.

– Зачем это вдруг вы можете мне понадобиться?

– Не знаю. За добрым советом, или чтобы денег одолжил, или просто если захотите всласть посмеяться. Вот он. Пропустить его трудно.

Дом был высокий, с узким фасадом, втиснутый между двумя приземистыми домиками. Трехэтажный, с окном на каждом этаже, нижний этаж все еще в процессе перестройки: свежее некрашеное дерево, зеркальное стекло витрины заляпано известью.

Когда мы, громыхая по булыжнику, промчались мимо, я сказала:

– Магазин в хорошем месте, люди, желающие потратить деньги, сюда потянутся.

– На это и надеюсь.

– Когда мне можно будет осмотреть его?

– На следующей неделе милости прошу. К тому времени работы будут в основном закончены.

– Хорошо. Значит, на следующей неделе.

– Договорились, – сказал Джосс, заворачивая за угол возле церкви. Он включил вторую скорость, и грузовичок взлетел на холм с тарахтением плохо отлаженного мотоциклетного мотора.

В Боскарве мы сразу же были встречены Петтифером, который, услышав, что мы подъехали, вышел из передней двери, как раз когда Джосс доставал из кузова мой рюкзак.