Штормовой предел

Он слышал о подобном, но даже не представлял, что эта печать находится на его теле. Но раз её смогли поставить, то значит, что где-то есть человек, который сможет помочь ему избавиться от этой печати. Он верил в это. А что там Себастьян говорил о пирате, что был женихом Мерседес? Пьер стал ковыряться у себя в памяти, пользуясь тем, что его никто не трогал.

Кажется, он уплыл в Новый Свет, в землю экзотическую и полную разных неожиданностей. Наверняка, этот юноша является сильным магом. А чтобы вызволить свою любимую из рабства, он найдёт возможность избавить его от этого клейма. Если все получится, то он поможет ему, это того стоит!

И, всё решив для себя, Пьер слегка тронул шпорами жеребца, посылая его вслед за конём своего проклятого сюзерена. Нет, не так, про́клятого сюзерена. Его время придёт, но не сейчас, чуть позже, а Пьер подождёт. «Пьер умеет ждать», — шептал он про себя. Отец научил его этому, а он был прилежным учеником. Посмотрим, что будет дальше, посмотрим…

А в это время Мерседес, ни о чём не подозревая, скакала на своей кобыле вслед уехавшим вперёд всадникам, ни на минуту не сомневаясь, что всё у неё будет хорошо и что все её, если не любят, то уж уважают точно. А ещё и боятся, вот так, ни больше и ни меньше.

Дорога тянулась, извиваясь, как змея, выползшая на промысел. Все три девушки тряслись в сёдлах, по-разному переживая езду на лошадях. И все были скорее недовольны, чем довольны, даже Мерседес. Чем ближе они подъезжали к месту боевых действий, тем больше попадались им спешащие туда отряды вооружённых людей.

К вечеру третьего дня они достигли лагеря, где расположились королевские войска. Испанский флаг гордо реял в центре лагеря, недвусмысленно указывая его принадлежность.

Приехали они уже поздно и, толком даже не поужинав, улеглись в походной палатке. Жуя холодное мясо и тонкие лепёшки, девушки делились первыми впечатлениями о лагере.

— А вы видели, девчонки, какой он большой?

— Кто? — спросили сразу у Мириам и Мерседес, и Эллен.

— Как кто? Лагерь, конечно.

— А, ну да, лагерь большой. И палаток очень много, и сеньоров, и мужланов. Наёмники, солдаты короля, маги, ополчение, союзные войска. Одних знамён я насчитала больше пяти десятков.

— Ого, какая ты глазастая! И когда только успела?

— Успела. Это вы ушами, да ресницами хлопали, а я всё смотрела.

— Ну-ну. Завтра всё увидим, — рассудила Эллен. — А теперь давайте ложиться спать.

Но выспаться им так и не удалось. Оказалось, что на следующий день как раз началось генеральное сражение с французами. С первыми лучами солнца, как только выпала роса, испанцы стали готовиться к бою. Французы, увидев их манёвры, тоже стали выстраивать свои войска в боевые порядки.

Первыми начали перестрелку немногочисленные орудия. Их громкая пальба и разбудила девушек. Никому из начальства отряд молодых магов был совсем не интересен. В предстоящем сражении у них и своих забот хватало, а тут ещё возиться с молодёжью. Пусть и талантливой, но всё же, молодёжью. Однако не все таковыми себя считали.

Себастьян фон Крацлау вечером по прибытии в лагерь сразу отправился искать палатку отца. Найдя её, он предъявил внешней охране опознавательное кольцо, внутренняя же знала прибывшего в лицо, и его пропустили.

— Отец! — войдя, обратился к седовласому сеньору Себастьян. — Я приехал и готов действовать по твоим приказам.

— Это хорошо, Себастьян, — проскрипел Фридрих фон Крацлау. — Я ждал тебя. Завтра начнется сражение и то, ради чего мы здесь собрались. Если бы ты опоздал, то вряд ли смог вырваться из этого хаоса живым. Но, слава Богу, ты приехал вовремя. Или не, Слава Богу, эхе-хе-хе.

— Уже завтра? — удивился Себастьян, не обращая внимания на едкий смех отца.

— Да, если ты бы ещё дольше задержался в пути, то и не успел. Небось, с девицами расшаркивался, и с этой, о которой я договорился. Как её… А! Мерседес.

Себастьян скривился.

— Что, страшная? Или глупая? Или страшно глупая? А? Хе-хе-хе, — скрипуче рассмеялся герцог, заметив невольную мимику своего старшего сына.

— Нет, она не страшная, даже можно сказать, что красивая. И, к моему великому сожалению, даже не глупая.

— О! Вот как? Но, тем не менее, она тебе не понравилась. Что, у неё кривые ноги, нет пальцев на руке или она всё время говорит: «Пардон», когда невольно пускает газы?

— Фу, отец?!

— Хе-хе, поживёшь с моё, и не такое узнаешь. Женщины разные бывают: и красивые, и безобразные. Хотя, любую женщину можно сделать страшной одним ударом кулака. Красота, сын, товар не долгий. Один удар — и красоты как не бывало. А? Ха-ха-ха.

Себастьян промолчал. Когда отец бывал в таком настроении, всех служанок следовало прятать и спасать. Оставались только старые, толстые или страшные. Да и тем изрядно доставалось. Каким бы Себастьян не был циником, и как бы он плохо не относился к женщинам, всё же, он понимал, что его отца ненавидят многие, и есть за что. Но пока он герцог, все были вынуждены мириться с его характером.