Штрафники

Командующий (кладя трубку): - Так вот, полковник. Ставка ваш план одобрила... Операция по вашему плану началась вчера в 21.00. Вас уже не было на острове... Вот боевой приказ. - командующий передал Фисюку несколько листов бумаги.

Командующий (начальнику штаба): - Николай Сергеевич, введите в курс дела... - И он склонился над бумагами.

Фисюк, поначалу от волнения не сообразивший, о каком плане идет речь, только сейчас понял окончательно, что произошло.

Начальник штаба: - Ваши наблюдения и выводы, полковник, верны... Разведка их подтвердила... - И вдруг с досадой: - Ведь мы знали - ставка сообщала, - плавбаза лодок противника вышла из Гамбурга... Позже была замечена англичанами в Бискайском заливе... Естественно, она перестала нас интересовать, и вдруг... вон она где оказалась! Кому же могло прийти в голову, что они выведут ее во льды. - Начальник штаба подошел к карте, отдернул занавеску, едва дотянулся до нужного места: оно было очень высоко. - Умный маневр! Немецкие подлодки работают как против английских караванов, так и против нашего Северного морского пути...

Командующий (отвлекаясь от бумаг): - Вы дали недостающее звено, полковник, молодцы! Как этот?.. Его фамилия... Ну, чьи наблюдения?

Фисюк (излишне торопливо): - Майора Кабарова...

Командующий (подняв глаза): -Майора Кабарова?

Фисюк (не сразу): - Можно сказать... так!..

- Н-да... - Командующий, помедлив, достал из ящика стола сложенный вчетверо листок, к которому был прикреплен надорванный конверт. - А можно сказать и иначе... Вот, Кабаров называет другую фамилию... Разберете? Лежа писал. В госпитале... Едва отыскали вашего изгнанника... знаете где?

- Догадываюсь...

- Ознакомьтесь... - Командующий взглянул на боковую дверь: - Ну, с этим все!

Фисюк обернулся: к столу подходили Степан Овчинников и особист, раскрывающий папку.

Фисюк с докладной Кабарова в руках, как-то боком шагнул к двери, стараясь не глядеть на Овчинникова, и только на пороге оглянулся. Командующий, просматривая бумаги особиста с грифом СС (совершенно секретно).

Степану: - Так, значит, где они вас подобрали?

Но ответил не Степан, а особист:

- Показал, что за Норд-Капом...

Командующий: - Значит, норвежцы, говорите.

Особист: - Показывает, что норвежцы.

Фисюк вышел, остановился, с трудом разбирая строки кабаровской докладной: бумага в его руках дрожала...

...Мы снова в кабинете.

Командующий: - Так... Где же они вас прятали?

Особист коснулся листочка: - Вот, обратите внимание...

Командующий (обращаясь непосредственно к Степану): - Значит, прямо на этой шаланде... через все Баренцево море?.. Норвеги.. Норвеги... Третьего летчика привозят... Через все кордоны... Ну что ж... - Он подошел к Степану. - Поздравляю вас, товарищ Овчинников... Повезло!.. Теперь в отпуск?

Степан: - Хотел бы в часть.

Командующий: - На остров?.. Там сегодня будет жарко.

Степан: - И в самый раз. - С улыбкой: - А то я, знаете, простыл в море...

Командующий: - Ну что же. Так и решим. Отправитесь вместе с Братновым...

Степан поворачивается и уходит. Внезапно голос особиста:

- Я бы воздержался, товарищ командующий... Следствие об Овчинникове только еще...

Командующий (неожиданно резко): - Вы полетите?!

Особист: - Каждый делает свое дело...

Командующий: - Ну вот пусть они и делают свое дело!..

...Стремительно несется торпеда, подвешенная под самолетом. Пять торпедоносцев летят низко, над морем, а чуть выше, справа, слева от них истребители сопровождения.

В кабине ведущего самолета в летных доспехах Гонтарь. В штурманской кабине Братнов склонился над картой.

Тимофей стоял в своей кабине, под сферическим колпаком стрелка-радиста, опершись на пулемет и оглядывая горизонт.

Позади шли, чуть вздрагивая в воздушных потоках, четыре торпедоносца, сверкая кабинами над черной водой. Облака были густыми, плотными, они висели, как освещенные солнцем аэростаты в огромном прозрачном и ослепляющем мире, где не было ни конца ни края ни этому морю, ни этому небу.

Тимофей невольно залюбовался. И вдруг неожиданно прозвучал веселый голос Игоря Гонтаря:

- Все-таки, Александр Ильич - бог с небесей правду видит...

- Если грозовая облачность не мешает...

Гонтарь продолжил уж не столь весело. - Все видит, да не скоро скажет...

- Курс nord-nord... ответил Братнов. Он назвал цифру...

Самолеты спускаются ниже, они прижимаются к самой воде: на волнах остаются от винтов дорожки ряби. Рев моторов. Где-то сбоку поднялись с воды потревоженные птицы. Их целая туча. Заметались взад-вперед, остались позади. Такого Тимофей еще не видел.

И вдруг со звоном вылетела створка плексигласса, точно в кабине разорвался снаряд. Тимофея ударило в лицо. Он чуть не упал. Схватился за щеку, на руке была кровь. На кольцевом прицеле трепетали в потоке воздуха, как живые, несколько испачканных перьев.

Гонтарь: - Что там?

Тимофей сплюнул в досаде, снова вытер лицо, ощупал рукой пробитую птицей дыру в плексиглассе и вдруг увидел, как соседний самолет, вздрагивая, развернулся и пошел обратно. Штурманская кабина его была пробита и, похоже, обрызгана кровью.

Гонтарь: - Ну, в чем дело?