Штрафной батальон

– Интереснейшая личность! – кивнув вслед комбату, проговорил Соболевский, не проронивший в присутствии майора ни единого слова. – Мы знакомы едва месяц, но скажу я вам… Вы к нему не бойтесь обращаться, он только с виду такой неподступный, а вообще-то – редкой души и ума незаурядного. Я еще только краешком за что-нибудь зацеплюсь, а он уж все понял и обдумал. Заметили, как нервничал? Нет?! Еще как. Пять рот без командиров, да и вас, взводных, только-только утвердили. Все предвидеть надо, везде успеть – скиксуешься, пожалуй. Так, кажется, среди вас выражаются? – Выглянув в коридор, он подозвал сержанта, приказав принести выписку из приказа о назначении командиров взводов и отделений по второй роте.

Заполучив требуемую бумагу, пробежался глазами по машинописным строчкам.

– Ну вот, кажется, все в порядке – Акимов, Колычев, Бадаев и Курбатов. Бадаева вы должны знать, а Курбатов и Акимов переводятся из других рот. Заодно здесь и отделенные – Бачунский, Махтуров, Шведов. Устраивает?

– Вполне. Будь моя воля – тоже их бы назначил.

– Тем лучше. На этом с вами и попрощаемся. – Соболевский с видимым сожалением – дела, дела! – протянул на прощание руку. – Можете быть свободны, Колычев.

Вновь, как и после встречи с начальником особого отдела, Павел пережил сильнейшее душевное волнение. Он с восхищением и благодарностью думал о комбате, поражаясь редкой цепкости и проницательности его ума, и был не в состоянии постичь, как мог этот человек, на плечах которого тяжким бременем лежали ответственность и многочисленные обязательства по формированию штрафного батальона, как мог этот человек, буквально задавленный непроворотной массой всевозможных срочных, спешных, неотложных дел, как мог он в такой сутолочной обстановке еще и разглядеть в одном из многих соприкоснувшихся с ним штрафников то, что казалось самому Павлу запрятанным в потаенных уголках души. И чем больше раздумывал Павел над необъяснимостью этого феномена, тем сильнее проникался к комбату симпатиями. В нем исподволь вызревало убеждение, что майор Балтус один из тех редких, хоть и в несчастье встреченных людей, кто оставит заметный след в его судьбе.

Да и начальник штаба капитан Соболевский тоже, видно, человек душевный и благожелательный. Не посчитал зазорным подать руку штрафнику, хотя инструкцией этого делать не полагалось.

* * *

Заходить на базар передумал. Купил стакан махорки прямо на платформе у инвалида и повернул назад, к своему эшелону.

В вагоне никого не оказалось. Достав вещмешок, наскоро перекусил сухим пайком и, чтобы скоротать время, принялся за составление списка своего взвода.

За этим занятием и застали его вернувшиеся с базара Махтуров и Бачунский.

– Вон он, голубчик, где пришипился, а мы с ног сбились, разыскивая! – возвестил Бачунский, первым возникая в проеме двери. – Ты чего это сидишь не шевелишься?

– А что случилось?

– Он еще спрашивает! Коля! – притворно изумился Бачунский. – Ты случайно не знаешь, отчего друзья начинают глупеть и задыхаться от гордости?

– От чинов, Саша, от чинов. Все зло от них! – в тон ему завздыхал Махтуров.

– От необмытых! – внес существенную поправку Бачунский, смеясь и шельмовато подмигивая. – С вас, дорогой товарищ, причитается за назначение. Или зажать хочешь? Не выйдет!

– Обойдетесь до более подходящего случая, – отмахнулся Павел. Ему и в голову не пришло придать этой реплике сколько-нибудь серьезное значение.

– Ничего подобного! – с жаром возразил Бачунский. – До более подходящего случая еще дожить надо. Ну-ка, Коля, не стесняйся, выкладывай, что у нас там на торжественный момент припасено.

Не дожидаясь согласия Колычева, Махтуров решительно полез на нары и, развязав вещмешок, стал доставать и расставлять на импровизированном столике банки свиной тушенки, хлеб, бутылку водки.

– Да вы что, ребята, в своем уме? – встревожился Павел, видя, что дело принимает нешуточный оборот.

– Вполне, – флегматично ответил Махтуров, убеждая в серьезности своих намерений. – Порядок есть порядок. Пока никого нет, пропустим по сто граммов.

Павел недоверчиво переводил взгляд с одного на другого, словно надеясь, что все окончится шуткой. Но ожидания его были вконец развеяны Бачунским.

– Да ты друг нам или только взводный? – нахраписто подступил он, и Павел сдался.

– Ладно, черт с вами! – сказал он. – Но прежде я вам и другое решение комбата объявлю: вы оба и Шведов назначаетесь командирами отделений. Так что если с кого и причитается, то со всех одинаково.

– Брось подыгрывать! – не поверил Бачунский. Павел молча протянул ему выписку из приказа.

– Бачунский! – отыскав в списке свою фамилию, со смешанным чувством изумления и недоверия прочел тот. – Командиром первого отделения. Махтуров – командиром второго отделения. Слышь, Николай, в самом деле – на, глянь!

Перечитав строки приказа, Махтуров, не задумываясь, выгрузил из мешка все, что намеревался было оставить про запас.

– За такой приказ, братва, не грех и двойную наркомовскую норму принять.

Павел промолчал.