Штрафной бой отряда имени Сталина

Проблемы выхода из объекта больше не существовало. Увидев все, до чего только мог дотянуться, узнав все, что только мог узнать в своем положении, Конкин выходил теперь с территории особо охраняемого объекта открыто, с гордо поднятой головой. Уходил вместе с группой эсэсовцев на поиски предателя. Более абсурдной ситуации он не смог бы и представить. Шагая по поросшей редкой травой почве по утренней пустоши в сторону леса, он, признаться, терялся в дальнейшем порядке своих действий. Иван попросту не знал, что ему делать дальше.

* * *

Дело осложнялось тем, что Степан Коловрат не учил немецкий язык в школе. То есть он, конечно, старался, как и каждый советский школьник, но никак не давался ему этот чертов язык, такой сложный и неприятный на слух. А если честно, не очень-то он и хотел учить скучные грамматические правила, ему куда интересней были спорт, парашютная подготовка, военное дело, нормы ГТО. Теперь он мучился с этим белобрысым немцем, не понимая ни слова из того, что тот говорит.

Беглый эсэсовец был ранен в плечо. К счастью, пуля прошла навылет, пробив край лопатки и, очевидно, не задела ни важных сосудов, ни легкого, так что после быстрой и тугой перевязки кровотечение прекратилось. Немчура оказался крепким и выносливым малым и не издал ни стона, пока длилась перевязка, только морщился и кусал свои бледные губы. Степан ненавидел немцев, но в этом случае он чувствовал, что этот фриц, несмотря на эсэсовскую форму, свой. Поэтому, повинуясь интуиции, Коловрат не стал отбирать у него оружие.

Вместе они тащили «ангела» на наспех срубленных носилках в глубь леса. Мальчишка с крыльями был обычным ребенком. Необычными были его большие белые крылья, не перистые, а перепончатые, как у летучей мыши. Кроме того, рост в метр восемьдесят и вес килограммов в шестьдесят были слишком большими для мальчика десяти лет. Тащить его было непросто, но выбора не было. Коловрат прекрасно понимал, что все это неспроста, и доставить мальчишку к своим, чтобы вывезти в Центр, необходимо было кровь из носу. Как ни странно для Красной Армии, разведчиков там всегда готовили особо, давая им право выбора, обучая принимать решения в ситуации, когда начальства нет рядом и спросить ценных указаний не у кого. Поэтому в ситуации он сориентировался моментально. Он понимал, что оставляет Конкина без прикрытия, но в данной ситуации решился нарушить договоренность.

Они сумели уйти километров на десять, двигаясь слаженным бегом, когда немец тихо попросил: «Хальт, битте…» Даже не зная немецкого языка, этот призыв Степан понял. Они остановились, опустили носилки, уселись рядом, тяжело дыша и вытирая пот с покрасневших от напряжения лиц. Коловрат достал из рюкзака фляжку, открутил крышку и уже поднес ее к губам, но, передумав, протянул немцу. Тот, пробормотав «данке», начал жадно пить, сделав несколько глотков, вернул Степану. Потом они напоили мальчишку. Тот, почувствовав влагу на губах, застонал и продрал слипшиеся веки. Прислонился губами к фляжке и жадно пил. Он выпил всю без остатка воду и жалобными глазами посмотрел на Коловрата:

– Дяденька, вы советский? – неожиданно для Степана спросил он.

– Да, советский, советский… – вздохнул разведчик. – Как тебя зовут, мальчик. Что с тобой сделали эти звери?

– Меня зовут Андрей, – серьезно глядя на Коловрата, сказал «ангел». – Нас немчура увела, мамку и сестру расстреляли, а меня забрали в школу. Там ихние доктора мне операцию сделали и уколы разные. Процедуры… – при этих словах, глаза мальчишки затуманились, в уголках выступили крупные слезы. Степан задрожал, его кулаки сжались сами собой, он взглянул на эсэсовца, но тот, опустив голову, молчал. Андрей закашлялся, крылья за его спиной шевельнулись.

– Может, ты и летать умеешь? – угрюмо спросил Коловрат.

– Да, умею, только сил нету, мне бы покушать, дяденька, – жалобно попросил мальчишка.

Разведчик торопливо полез в рюкзак, принялся доставать оттуда припасенную снедь, подумав, стал делить на троих. Немец поднял голову:

– Их хайсе Петер, – произнес он, ткнув себя указательным пальцем в грудь, а затем стал бить себя по наружной части запястья левой руки и показывать за спину, делая страшные глаза.

– Да понял я, понял, Петер, – проворчал Степан. – Жри давай. Все я знаю, что погоня, что времени нет. Жрите, и побежали.

Коловрат тревожно взглянул назад. Они сидели на пологом склоне холма, куда он осознанно тащил их. Степан встал, подтянулся и, увидев раскидистую рябинку, быстро забрался повыше, достал из-за пазухи висящий на ремешках бинокль, приставил окуляры к глазам, осмотрелся. Охнул.