Штрафной удар сердца

Я поднялся. В этот момент у Агаты зазвонил телефон. Она поглядела на экран, и ее лицо моментально съежилось. Выдохнув, она взяла мобильный, махнула мне рукой, мол, выметайся. Я пошел к дверям. И, уже закрывая их, услышал ее преувеличенно бодрый голос:

– Привет, пап, ну как ты там?

Тогда

Торжественная часть уже отгремела. Героиня вечера Софико Торадзе приняла поздравления с днем рождения, и теперь, когда гости могли расслабиться и перейти к более неформальному общению, а ведущий с надрывом в севшем за вечер голосе приглашал на сцену то одного, то другого артиста, Елена выскальзывает из зала ресторана подышать, но не идет вниз, к выходу. Вместо этого она поднимается на этаж выше, на большую террасу, где тоже многолюдно, но хотя бы не грохочет музыка и царит полумрак. Внизу все дорого-богато, впрочем, как обычно, Торадзе не скупится на корпоративные мероприятия, для миллиардерши это мелочи. Все близкие люди, ученики, пул избранных, приближенных к телу журналистов здесь.

Елена садится прямо на лестницу, задрав вечернее платье до колен. Рядом Антон, который тоже оказался приглашен, как лучший игрок сезона. Где-то внизу привычно окучивает спонсоров его тренер, а вот Димки Сомова нет, его такой чести не удостоили. Там же под забойные хиты отплясывают Таня и Алекс, возможно, не успевшие заметить, что подруга ускользнула из поля зрения, оставив зияющую дыру в их общем биополе.

Но Елена не хочет думать о подругах, ей до них нет никакого дела. Вместо этого она рассматривает Антона, стараясь делать это не слишком открыто, а он вроде бы слегка смущен и вовсе не похож на рокового красавца, по которому сохнут все девчонки. Он настолько близко, что Елена чувствует острый мускусный запах его тела, перебитый дорогим парфюмом. Этот роскошный парень совершенно не похож ни на кого из тех, кто встречался в ее жизни. Он просто наполнен жизненной силой, как батарейка, и она едва сдерживает себя, чтобы не потрогать его кончиками пальцев. Чтобы побороть искушение, она прячет руку и слегка закусывает губу до легкой, приятной боли. В животе что-то пылает и слегка тянет. Ей кажется, что вся ее кожа раскалена.

Она думает, что им не следовало танцевать два этих томных танца – искры, что пронзили обоих, сплелись в единый огненный хоровод. Не надо было прикасаться друг к другу, потому что теперь все полетело кувырком, а вздыбившийся мир уже не вернется в прежние рамки. Но ей и не хочется возвращать все на круги своя.

– Это было… – начинает Антон.

– Странно, – подхватывает Елена, и оба невесело смеются. Надо же, в двадцать первом веке, веке высоких технологий, быстрых свиданий и ни к чему не обязывающего секса осталось место таким вот моментам. Описать произошедшее им не под силу.

– Я на тебя все время смотрел, – признается Антон и берет ее руку. – У меня есть подборка твоих выступлений, даже самых неудачных.

– Я думала, что вы с Алисой, – говорит Елена. Это истина, которую знают все, тем более Серебрякова просто выпячивает их связь так настырно, что в этом чувствуется фальшь. Антон морщится.

– Ну, я встречаюсь с ней иногда. Да там ничего серьезного нет. И никогда не было. Алиса – это… ну, ты понимаешь, сплошные очки, секунды и тройные тулупы. Невозможно ни о чем поговорить, кроме как о ней самой и о ее программе. Это утомительно. Ну и мы вынуждены делать вид, что влюблены, – контракты, сама понимаешь. Под псевдолюбовь дают хорошие бабки.

– Понимаю, – кивает Елена. – Не всегда получается делать то, что хочешь.

Она жалеет, что ее тон слишком холодный – на самом деле она не испытывает никакой ревности к Серебряковой. Как можно ревновать к роботу? У Алисы нет никаких чувств, один холодный расчет, ей нет места рядом с таким парнем, но правила игры заставляют обоих изображать чувства. С другой стороны, если бы ей предложили за деньги играть пылкую любовь, она бы точно отказалась. Хотя кто знает? Ей-то ничего не предлагали. Антон, впрочем, не замечает ее ледяного тона. Она ведь еще здесь, не ушла и не вынула свою руку из его. Пальцы Антона прохладные, а вот ее горят огнем.

– Ну, я рад, что понимаешь, – говорит он. – Когда все мы оказываемся в высшей лиге, приходится жить с оглядкой и многого себе не позволять. Например, веселиться. Одеваться, как хочешь, писать в соцсетях, что хочешь, фотографироваться, с кем хочешь. Это еще не клетка, но уже привязь. От нее можно отказаться, но не хочется. А с другой стороны, я всего лишь играю в хоккей, не звезда шоу-бизнеса, кому какое до меня дело? Но ты подписал контракт и обязан соответствовать имиджу.

Его слова полны горечи и нелюбви к окружающему миру, который еще толком не навязал своих правил, но уже опутал золотыми нитями, оставив лишь иллюзорную свободу и правила выбора.

– Да наплюй ты, – советует Елена. – Какое все это имеет значение?

– Я бы рад, да не получится, – горько вздыхает Антон. В этот момент он выглядит оглушающе взрослым, она бы дала ему лет тридцать пять. Но парень неожиданно улыбается и говорит:

– Прости, я иногда люблю поныть. А мы сюда пришли веселиться.