Штучка

С какой стороны ни глянь — с любой стороны отсутствие доверия выглядело хреново. Недоверие к любовнице ничем хорошим не заканчивалось, вспомнить только Люду — и в висках уже звенело от того, насколько беспощадно она расправлялась с попытками в ней усомниться. Наносила еще больше урона, чем в принципе было нанесено ей. Но Таня же была не просто любовницей, она еще и стала нижней. И с этой точки зрения все было еще хуже. Потому что Егора-то она принимала. Доверяла ему настолько, что позволяла делать с ней все, что ему хотелось.

И это было какое-то обкуренное, странное сочетание простых отношений и Тематических, которое Егору ужасно нравилось, но которому он не отдавал должное. Он не отдавал должное ей… Внешне — да. Внутренне — до сих пор не пустил дальше коврика в прихожей.

И ведь она молчала. Не претендовала на большее, не требовала ровным счетом ничего. Боже, да это тянуло на какую-то уж очень отчаянную любовь, при которой ничего не было жалко ради другого человека. Даже себя. Таня его… любила? Причем, кажется, совершенно безнадежно, потому что пошла на уступки даже вчера, когда очень сильно была задета ее гордость. Охренеть же!

Осознавать это сейчас было настолько оглушительно, что аж волосы дыбом вставали. Какого хрена он все еще здесь? Какого хрена он тратил свое время на Ардову, если она этого не заслуживала в принципе? У него же есть кому воздать должное!

Хотя, прежде нужно было таки разрешить вопрос с Оксаной, потому что оставлять без должного возмездия все ее «подвиги» было ни в коем случае нельзя. Увы, но большинство вариантов которые Егору хотелось реализовать — были запрещены законом. А те что не были — были охренительно слабыми, недостаточными, не могли компенсировать нанесенного и Егору, и Тане ущерба даже минимально.

В первую секунду у Егора шевельнулась в голове очень искусительная мысль — дать-таки Оксане «то, чего она хочет», улыбнуться, сказать «что же ты раньше молчала», отвести домой — а там, уже без всяких розыгрышей, пообщаться со стервой при посредничестве ремня и наручников. Уж она-то заслужила полноценную жесткую порку. Может и поняла бы, собственно, в чем разница между ней и Татьяной, и почему Оксане с Егором изначально рассчитывать не на что было. Она не была способна его принять. Она и хотела-то не Егора, а какой-то очень отдаленный от Васнецова теоретический образ.

Вариант был охренительно вкусный, с точки зрения мести. С точки зрения же Егора, как мужчины, как верхнего — это, фактически, была измена. Он не мог позволить занять место Тани, даже подумать, что ее место в принципе можно занять. Егор не собирался прикасаться к другой женщине, тем более что на Ардову — после вскрывшегося у него могло встать только после лошадиной дозы виагры. Опять же, нельзя было давать Оксане такой компромат на себя. После расправы долго бы язык за зубами она бы не удержала. Если за роман со студенткой на Егора просто косо посмотрели, то информация о его сопричастности к Теме, и о том, что он втянул в это и Таню — могла действительно сказаться на карьере. Казалось бы, хрен с ней, с карьерой, в конце концов, основную часть своего заработка Егор совсем не в МФТИ получал, но Тане вообще-то здесь еще учиться предстояло. Выплыви, что она может быть нижней — и ее попросту сжили бы со свету, затравили закомлексованные клуши и озабоченные придурки, вроде Филимонова, который вообще ни одной юбки не пропускал. И вот только ради этого приходилось прикусывать удила. В расправе над Оксаной нужно было обойтись и без ремня, как бы не чесались руки. В конце концов, средства испортить Оксане жизнь у Егора имелись в достаточном количестве. Она ответит. За все!

Егор потянулся к принтеру, вытаскивая из него чистый лист. Положил его на стол перед Ардовой.

— Хочешь, чтобы я уволилась? — Оксана чуть подняла брови.

— А ты хочешь, чтобы я добился, чтобы тебе преподавательскую практику перекрыли? — хладнокровно поинтересовался Егор. Хотя… Он, пожалуй, и так этого добьется. Только не вовлекая в скандал Таню. Ей и без этого хватало стресса.

Ардова смотрела на него с минуту, но, кажется, ей стало ясно, что Егора она не отговорит.

— Каким числом писать? — печально поинтересовалась она. Королева драмы нашлась.

— Последним твоим экзаменом, — Егор пожал плечами, — доводи сессию и проваливай. Из города — да. Потому что у нас тебя ни в один университет не возьмут, я гарантирую. Хотя можешь пойти в какое-нибудь ПТУ, так и быть.

— Это цена твоей дружбы? — едко поинтересовалась Ардова, сжимая в пальцах ручку. — Твой роман с соплячкой?