«Штукас». Асы Блицкрига в бою

Установка двух тяжелых орудий губительным образом сказалась на и без того не выдающихся летных данных «Штуки». Максимальная скорость упала на 40 километров в час (до 396 км/ч), маневренность вообще не заслуживала ни единого доброго слова. Устойчивость самолета оставляла желать лучшего, поэтому прицеливание было затруднено. Между тем 37-миллиметровые орудия не отличались выдающимися данными – в реальных боевых условиях их скорострельность составляла не более 30 выстрелов в минуту, при этом после первого же выстрела из-за сильной отдачи прицел сбивался. А четкое прицеливание было в высшей степени необходимо – поразить советский танк оказывалось на практике не так-то просто. Чтобы пробить бортовую броню Т-34, приходилось вести огонь буквально в упор – с дистанции 400 метров. Более современный Т-34-85 вообще оказывался «Густавам» почти не по зубам – чтобы попасть в уязвимую поверхность (надмоторная броня, крыша башни), нужно было большое везение. Проведенные после войны исследования показали, что вероятность поражения Т-34-85 в одной атаке составляет не более двух-трех процентов. Общий боекомплект «Густава» при этом составлял по 12 снарядов к каждой пушке. Разумеется, это не помешало Руделю рассказывать о пяти сотнях уничтоженных советских танков.

Тем не менее ничего другого у Люфтваффе на тот момент не было. Пришлось довольствоваться имеющимся решением. Прямо на аэродромах часть «Дор» была переоборудована в «Густавы». При этом машины, переделанные из модификации D-3, получили обозначение G-1, а из модификации D-5 – G-2. Кроме того, Ju-87G-2 серийно выпускались на заводе в Лемвердере, где было выпущено 174 машины. Данные относительно числа самолетов, переоборудованных прямо в частях, разнятся и составляют от 50 до 100 «Штук».

Всего на 31 мая 1943 года в составе Люфтваффе насчитывалось 434 «Штуки», причем все они действовали на советско-германском фронте. Из этого числа 35 находились в составе 1-го воздушного флота в Прибалтике, 274 – в составе 4-го воздушного флота на южном фланге, 23 – в 5-м флоте на северном участке фронта и 102 – в 6-м на центральном участке Восточного фронта. Перед началом операции «Штуки» совершили ряд налетов на цели в глубине советской обороны, в первую очередь против коммуникаций. Успех был более чем ограниченным. Так, в ходе налета 36 пикировщиков на железнодорожный узел Курска 9 из них были сбиты, еще столько же получили серьезные повреждения.

Накануне Курской битвы в 1-й и 2-й эскадрах пикирующих бомбардировщиков было сформировано по одной эскадрилье «истребителей танков». 5 июля германские войска начали операцию «Цитадель». «Густавы» сразу же приняли в ней активное участие. При этом сразу же выяснилось, насколько уязвимы тяжелые и неповоротливые самолеты перед зенитным огнем противника. В итоге противотанковые эскадрильи приходилось сопровождать «Дорами», основной задачей которых было подавление вражеских зениток. Однако, по немецким данным, все эти неудобства были с лихвой искуплены достигнутым эффектом. Ганс-Ульрих Рудель вспоминал:

«Во время первой атаки четыре танка взрываются от прямого попадания снарядов из моих пушек, к вечеру итоговый счет доходит до двенадцати. Мы все охвачены страстью преследования, рожденным великолепным чувством, что с каждым новым уничтоженным танком будет спасено много немецкой крови.

После первого дня у механиков полно дел, потому что почти все самолеты повреждены зенитным огнем. Жизнь такого самолета недолга. Но главное в том, что дьявольское заклинание сломлено и, имея этот самолет, мы обладаем оружием, которое может быть быстро размещено повсюду и способно успешно бороться с массой советских танков. Это открытие и его практическое применение воодушевляет нас всех. Для того чтобы обеспечить поступление этих экспериментальных самолетов, всем экипажам приказано немедленно присоединиться к нам. Так сформирована противотанковая часть. В оперативных целях она находится под моим командованием.

Последующие дни и сражения дополняют картину и нас не оставляет успех. В то время как противотанковые самолеты идут в атаку, часть бомбардировщиков стремится подавить наземную оборону, остальные кружат на низкой высоте, как наседка над своими цыплятами, чтобы защитить противотанковые самолеты от нападения вражеских истребителей.

Понемногу я открываю все необходимые приемы. Новые умения приобретаются после того, как кто-нибудь пострадает. Мы теряем самолеты в слабо защищенных районах, потому что летаем на средней высоте в разгаре артиллерийской дуэли. Нам следует избегать воздушного пространства вдоль траектории полета снарядов, иначе существует опасность, что кого-нибудь собьют «случайно».

Как и во всех армиях, терпящих серьезное поражение, фронтовые сводки вермахта постепенно превращались из значительно приукрашенной реальности в художественное произведение в жанре военной фантастики. Сотни и тысячи уничтоженных атаками «Густавов» советских танков в реальности обернулись для советского командования потерей от атак с воздуха за весь период Курской битвы 187 танков и САУ, из них 70 безвозвратно. Это было примерно шесть процентов от общего числа потерь. Причем даже эту цифру «Штукам» придется делить со штурмовиками Hs-129. При этом немцы, по их собственным словам, только 5 июля, в первый день операции, уничтожили 64 советских танка! «Густав» даже в руках умелых пилотов оказался скорее орудием пропаганды внутри самой Германии, нежели средством борьбы с советскими танками.

Гораздо больший ущерб советским войскам наносили самые обычные «Доры», обрушивавшие бомбы на артиллерийские позиции, укрепленные пункты и скопления техники. При этом «Штуки» встречали жесточайшее противодействие со стороны как зенитной артиллерии, так и истребительной авиации. Сбитый в первые же часы операции пилот Хайнц Хейль из 1 – й эскадры пикирующих бомбардировщиков рассказывал на допросе: «Мы еще не успели сбросить бомбы, как наш бомбардировщик «Юнкерс-87» был подожжен советским истребителем. Признаться, мы ожидали сильного противодействия со стороны советской авиации и зенитной артиллерии. Однако жестокий отпор русских летчиков превзошел все ожидания и ошеломил нас». В первый же день было потеряно не менее восьми «Штук» на северном фасе Курской дуги, где действовали 1-я и 3-я эскадры, и не менее четырех на южном, в сфере действий 2-й и 77-й эскадр пикирующих бомбардировщиков.

Тем не менее «Штуки» наносили по позициям советских войск весьма чувствительные удары. Действуя под сильным истребительным прикрытием в составе больших групп, они тем самым значительно снижали уровень своих потерь. Наземные войска не раз жаловались на то, что вражеские самолеты беспрепятственно наносят опустошительные удары по их позициям. Особенно эффективными были действия 8-го авиакорпуса на южном фасе Курской дуги, где мощному танковому тарану вермахта удалось прорвать советскую оборону на всю глубину. Только ввод в бой заблаговременно подготовленных резервов помог предотвратить катастрофу. Однако и на севере бои были весьма упорными. Фридрих Ланг, возглавлявший 3-ю группу 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков, вспоминал об этих днях:

«В начале апреля группа прибыла на полевой аэродром восточнее Орла. Погода была большей частью ясной и безоблачной. Мы должны были нарушить снабжение советских войск в районе т. н. Курской дуги. Одной из первых наших целей стал небольшой железнодорожный мост через реку Тим примерно в 100 км восточнее Курска. На «Штуки» обычно подвешивались одна бомба SG500 и четыре SG50. Для борьбы с зенитками противника выделялись самолеты одного звена, на которые устанавливались осколочные бомбы SD1 (Splitterbomben).

«Штуки» взлетали звеньями и затем описывали вокруг Орла большие круги, собираясь в боевой порядок и набирая высоту. Затем северо-западнее Малоархангельска на высоте 2500 метров мы пересекали линию фронта. Незадолго перед этим к нам присоединялись истребители прикрытия. Обычно это была группа «Фокке-Вульфов», и их командир приветствовал нас, качая крыльями своего истребителя.

После пересечения линии фронта мы увеличивали дистанцию между самолетами, чтобы затруднить прицеливание советским зенитчикам. Мы атаковали мост, заходя на него с востока, затем делали левый разворот и уходили в сторону линии фронта. В ходе первых атак зенитный огонь был не очень сильным, а вражеских истребителей совсем не было видно.

После нескольких атак мы сначала повредили мост, а затем и совсем его разрушили. Однако русские быстро построили временный мост. При этом они усилили его противовоздушную оборону, и мы почти каждый раз встречали сильный зенитный огонь и истребителей. У русских была отлично организована служба предварительного оповещения. Уже вскоре после старта мы слышали в наушниках сообщение на русском языке о нашем вылете. Однако, несмотря на все это, в ходе этих вылетов мы не понесли никаких потерь.

Затем нашими целями были железнодорожная станция Новосиль в 60 км восточнее Орла, мост северо-восточнее города Дивны и сама станция Дивны. После этого мы поддерживали действия наших войск юго-западнее Орла. При этом было хорошо отработано взаимодействие с ними прямо над полем боя. Сбросив последний контейнер с осколочными бомбами SD1, мы давали красную ракету, которая и служила для нашей пехоты сигналом к атаке.

Незадолго перед началом наступления на т. н.

Курской дуге мы атаковали железнодорожный вокзал в Курске. Мы появились над городом около 4 часов утра. Вокзал находился в его северной части, и мы были вынуждены описать над городом большой круг. Нас встретил сильный зенитный огонь, особенно много было красных и зеленых трассирующих пуль. Вскоре на востоке появились советские истребители. Спустя несколько минут они атаковали 2-ю группу 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков, которая в результате понесла тяжелые потери.

В ответ советская авиация совершила ночной налет на Орел. Один самолет, сбитый зенитками, упал на деревню юго-западнее нашего аэродрома, в результате чего там загорелось несколько домов. Остальные самолеты сбросили бомбы вдали от аэродрома, и мы смогли спокойно покинуть наши убежища.

Атаки на железную дорогу в районе Курска были последними вылетами, которые наша группа выполняла по «старым» тактическим правилам, разработанным для Ju-87. Все наши последующие вылеты были уже на непосредственную поддержку войск.

В первые дни наступления под Курском мы выполняли в среднем по 5–6 боевых вылетов ежедневно, атакуя различные цели, среди которых было довольно много закопанных русских танков. Нередко нам приходилось вступать в бой с советскими истребителями».

Ожесточенные сражения, непременными участниками которых являлись «Штуки», разворачивались и в воздухе. Пикировщики выполняли ежедневно в общей сложности до 800 вылетов. Потери были значительны. При этом на роль «убийц лаптежников» теперь претендовали не только зенитная артиллерия и истребители, но и советские ударные самолеты. К примеру, 6 июля группа Ил-2 из состава 673-го штурмового авиаполка быстрой атакой уничтожила сразу две «Штуки».

В этот же день свой последний бой провел знаменитый истребитель лейтенант А.К. Горовец. Документы 8-й гвардейской истребительной авиадивизии рассказывают о нем так: «В это время появилась новая группа – девять Ю-87. Гвардии лейтенант Горовец немедленно врезался в строй бомбардировщиков противника. В результате первой атаки 2 Ю-87 были сбиты и 2 Ю-87 столкнулись при уходе из-под удара нашего истребителя. Остальные самолеты Ю-87 разошлись по одному и встали в круг, намереваясь сбрасывать бомбы по нашим войскам. Последовательными атаками на вертикальном маневре гвардии лейтенант Горовец сбил и оставшиеся пять бомбардировщиков, но, в свою очередь, был атакован группой Me-109, которые подожгли его самолет и преследовали его, пока он не врезался в землю в 6 километрах южнее Обоянь. Воздушным боем гвардии лейтенанта Горовец были восхищены наши наземные войска, сообщившие на КП дивизии через штаб 5-го как о героическом подвиге неизвестного им летчика-истребителя». Подвиг лейтенанта Горовца вошел во все советские исследования, посвященные Курской битве. Однако немецкие источники потерю девяти «Штук» в одном вылете не подтверждают. Это, в свою очередь, не отменяет того факта, что немецкой авиации в этот день был нанесен весьма значительный урон – только 77-я эскадра пикирующих бомбардировщиков лишилась 6 июля десяти машин.

В Курской битве открыл свой боевой счет и самый результативный из советских летчиков-истребителей – И.Н. Кожедуб. Его первой жертвой стал как раз «лаптежник». В своих мемуарах Кожедуб подробно описывает этот бой:

«С земли раздается знакомый спокойный голос командира корпуса генерала Подгорного:

– Приближается большая группа пикирующих бомбардировщиков. Увеличить скорость. Встретить врага до линии фронта!

И на подхвате голос Семенова:

– Впереди нас более двадцати пикирующих бомбардировщиков. Атакуем!

И действительно, ниже нас стороной к линии фронта направляются «Юнкерсы-87» под прикрытием истребителей. Теперь главное – перехватить их до линии фронта.

Снова раздается голос комэска:

– Орлы, за Родину! В атаку!

Командир – впереди. Мы – за ним. Увеличиваем скорость, ринулись на группу. Наперерез нам «мессершмитты». Но им уже не остановить наш порыв. Вот они пытаются атаковать командира. Бросаю самолет в сторону вражеских истребителей. Заградительная очередь, и враг отворачивает от самолета Семенова. Комэск сближается с бомбардировщиком. Фашистские стрелки открывают яростный огонь.