Штурм Бахмута, позывной «Констебль»

Артем все время был в подчинении у «Айболита». Тот был жестким и обладал авторитетом еще с лагеря. А после того, как Женю ранили, пацаны поняли, что Артем мягче, и сели ему на шею. За что и поплатились.

Стрельба с той стороны не прекращалась. За украинцами была голубятня с пристройкой и дома вокруг, а за нами только наш дом. Огород был серой зоной, который разделял нас. Я держал оборону в дверном проеме в метре от мертвого Артема и глядя на него думал: «Тема, как же так?!». Он лежал на спине в неуклюжей позе с подвернутой под себя ногой. Пуля пробили ему каску и голову. Вокруг головы натекла кровь, в темноте казавшаяся лужей нефти.

— Слава Богу, что БК тут много, — разрядил тишину «Каркас».

— Думаю, продержимся.

Я вышел на «Горбунка» и доложил, что мы в полукольце и нам нужно подкрепление. Тут же на меня вышли ребята из соседней группы, которая занимала позиции в сотне метров отсюда на запад.

— «Констебль» — «Мажору»? Что там у тебя?

— Бой веду. ВСУшники просочились. Даже не знаю откуда они тут взялись.

— «Констебль», я сейчас приду к тебе с пацанами. Пароль будет… Помнишь, как мы в Попаске себя называли?

Я сначала затупил, а после вспомнил, что мы по-мальчишески назвали свой взвод «Апачи».

— Вспомнил! — ухмыляясь ответил я. — Будешь идти к нам, будь осторожнее.

Пока мы сидели и постреливали, со мной из комнаты стал разговаривать повар, как я назвал про себя этого раненого мужика. Видимо, ему было страшно одному, и он снимал свой страх разговорами. Было не ясно, насколько тяжело он ранен и выживет ли вообще.

— Как ты так чувствовал, что они придут?

— Да потому что тут война! — зашел я к нему в комнату и дал автомат. — Если меня завалят, хоть отстреливаться будешь. Диванный воин. Если увидишь, что я упал, и кто-то идет, стреляй.

— Как ты так знал? — не унимался он.

— Блядь! Это же как два пальца обоссать. Идет бой. Приехало неслаженное подразделение. Их нахлобучили.

Они разбежались, кто куда. Тут вероятность, что ты нарвешься на них, выше ста процентов. Заблудились. ДРГ. Да мало ли ситуаций? Ты на войну приехал, а не пожрать картошки!

Я вернулся на свое место, аккуратно перешагнув через тело Артема. Трогать я его не стал, потому что было понятно, что он мертв. Всякий раз, когда я невольно смотрел на него, в голове всплывали картинки из прошлого.

Как мы жили в одной палатке в Молькино, как он худел от нагрузок на тренировках, как мы тогда сидели в окопе, ожидая атаки украинцев. Как встречались и общались все эти месяцы, пока продирались к этому Бахмуту…. И вот он лежит тут с пробитой головой и его больше нет в этом большом теле.

— «Констебль» — «Крапиве»? — вышел на меня командир.

— Что случилось?

— Ведем бой с «Каркасом» примерно пять или шесть стволов против нас. «Вындин» «двести»!

— А я тут не мог тебя найти, чтобы с днем рождения поздравить!

— Спасибо. Отработаем — доложу. Конец связи!

Мы продолжили стрелять на звук выстрелов с украинской стороны. Говорить с командиром было некогда.

— Я пустой, — прошептал «Каркас».

— Иди заряжайся!.

Я занял его позицию в сторону голубятни. Кинул еще четыре гранаты в разные стороны и стал стрелять по постройке левее голубятни, мысленно представляя, где бы я сам спрятался на месте противника.

Когда пришла группа «Мажора», мы на радостях обнялись и более плотно распределили позиции. Ребята притащили РПГ и много зарядов к ним. Я взял «трубу» и крикнул в сторону огорода:

— Апачи?

С той стороны тут же отозвались:

— Апачи!

— Как думаешь, в каком они доме?

— По-моему в этом.

— Ростов? — еще раз крикнул я в темноту.

— Ростов, — тут же отозвался украинский боец.

Я выстрелил на звук голоса из РПГ, и его голос потонул в звуке разрыва.

— «Констебль», с юга движение. Семь человек, — доложил мне боец, который с тепляком занял позицию. — За забором, прям у входа на территорию дома. Шли и теперь вот за той насыпью кучкуются. Это точно не наши. Наши наученные и кучами не сидят.

Я попытался выйти на «Четверку», чтобы понять, что это они, но они не откликались. Я стал нервничать и предложил им обозначить себя. После того, как они промолчали, я пообещал закинуть им туда термобар. Они назвали правильный пароль и подтянулись к нам. Это действительно оказалась «Четверка». Подтвердив для себя, что мы контролируем ситуацию, они ушли назад на свои позиции.

— Совсем необученные, — сказал боец. — Непуганые лохи, которые пока не понимают, что группа — это предпочтительная цель.

— «Крапива» — «Констеблю»? Бой окончен, — вышел я на командира. — У нас трое «двести», два «триста». У противника два «двести». Утром обследуем местность и дам полную картину.

— Документы противника отправь и сделай видео. Буду разбираться с командиром «Четверки», что за херня. Почему к нам враг от них ходит?

Я достал телефон у лежащего при входе украинского солдата. На экране было СМС от абонента «Любимая» на чистом русском языке: «Как у тебя дела?».

— Плохо у него дела! — со злостью ответил я и выключил телефон.