Штурм Бахмута, позывной «Констебль»

По документам это был кадровый военный украинский пограничник из Ивано-Франковска. Казалось, что прошло всего минут тридцать, но на часах было десять. Два часа пролетели как одно мгновенье. «Мажор» оставил нам двух своих бойцов, а сам вернулся на позицию.

— Завтра пополнение придет, я твоих парней верну, — сказал я ему на прощание.

Мы обнялись, и он вернулся на свои позиции. «Мажор» был бойцом из первого состава моего взвода. После теплой встречи в первые дни, когда все взвода перемешались, он примкнул к группе «Айболита» и проявил себя хорошим бойцом и мужчиной.

После него на свою позицию ушел и «Каркас». Мы крепко пожали друг другу руки и обнялись. Именно так рождается здесь то, что называют боевым братством. Внутренне чувство уверенности в человеке, который однажды не побоялся пойти с тобой в бой и прикрыл тебе спину.

Утро следующего дня

Как только рассвело, пришло пополнение с «Острова», который мы передали четвертому взводу. Командовал ими «Нейтрон», который из-за своих очков и аккуратной бородки был похож на профессора. С ним был его друг — «Шустрый», который ушел в «Вагнер» за два месяца до своего освобождения из зоны, и уже тут получил конторский жетон как свободный человек. Я собрал их в доме и сделал мини-собрание музыкального творческого коллектива.

— Вчера из-за нескольких распиздяев погиб мой боевой товарищ. Погиб, потому что он забыл, что тут война, а не курорт. Поэтому мы не сидим в подвале, который могут закидать гранатами. У нас два входа в дом, и поэтому у нас должно быть две фишки. А тот, кто будет ковырять пальцем в попе, будет наказан. Спим в доме, не снимая вооружения. У вас будет всего пару секунд, чтобы собраться после пробуждения и вступить в бой, и поэтому нам тут нельзя раздеваться.

Они молча слушали меня и кивали с серьезными лицами.

Объяснив им политику партии, я лег в доме и проспал три часа. Когда я проснулся, убитый мной пограничник лежал во дворе в одной форме. Все остальное с него было снято и по-братски разделено между участниками группы. Рядом с ним лежал еще один пограничник, которого они притащили из голубятни. Он был сильно посечен осколками от гранат, которые я вчера прокидывал туда и, видимо, вытек за ночь. Бойцы успели раздеть и его. Тот, в которого попал я, был убит в живот. Мне повезло, что я попал в него в кромешной темноте, стреляя на звук.

ТРОФЕИ 3-го ВЗВОДА 7ШО

В бою мы стреляли больше на подавление, чтобы испугать противника и подобраться к нему на расстояние броска гранаты. Прицельно стрелять получалось, только когда находишься в засаде. Когда всем все понятно, и вся местность поделена на сектора обстрела. Когда в твоем секторе появляется противник, ты прицельно бьешь по нему. В условиях боя приходится стрелять навскидку — целиться нет времени. И тут уже куда попадет. Обычно, когда мне удавалось стрелять прицельно, я стрелял в район паха. Моя задача была нанести врагу максимальный урон. Попадая в грудь, ты можешь убить или только травмировать противника. Пах — это стопроцентное поражение и выведение противника из строя.

— Держи, «Констебль».

«Мажор» протянул мне документы, телефон и реплику финки войск «СС», только с украинским трезубцем вместо свастики.

— Еще там есть что-то?

— Кровь. Две дорожки. Одна темная, а вторая алая.

— Венозная и артериальная. Тот, у которого алая кровь текла, возможно, тоже «двести».

Я подошел к голубятне и увидел мертвых птиц. Семь белых голубей лежали вокруг голубятни в разных позах. Кровь уже запеклась на их распотрошенных перьях. Я собрал их одного за другим и похоронил в воронке, которая была во дворе. Где-то рядом шли артиллерийские дуэли, раздавались взрывы и били минометы, но я не обращал на это большого внимание. Птиц, в отличие от врагов, было жалко, как и всех невинно погибших людей и животных на этой войне.

Храни дисциплину, и дисциплина сохранит тебя

Дом, в котором мы оборонялись с «Каркасом» всю ночь, был ухоженным и практически целым, за исключением пробитой крыши в одной из трех комнат. В доме совершенно не было женских вещей, и я предположил, что здесь жил одинокий самостоятельный мужчина преклонного возраста, судя по старым советским комнатам и отделке еще времен Советского Союза. По тщательно убранному огороду было видно, что хозяин готовился к зиме. В каждом метре этого участка отражались его личность и его характер. Это и была его Родина. В доме было много книг, которые были напечатаны в СССР. Серия книг «ЖЗЛ», десяток томов Герберта Уэллса в синем переплете и книги по уходу за голубями.