Штурм Бахмута, позывной «Констебль»

«Рост у меня сто восемьдесят три сантиметра, — успел подумать я. — Если я вижу его подбородок, то в нем метра два, не меньше. Оружия нет. Одет чисто».

Я поднял на него глаза, махнул рукой и спокойно сказал: — Пошли за мной.

С момента, как я увидел его ботинки и встретился с ним взглядом, прошла доля секунды.

Он кивнул и послушно пошел следом. Каска, наушники и вся экипировка, надетая на мне, была украинской. Бронежилет «УкрТак» с желто-голубым флагом и разгрузка. Только штаны были мультикам, но я надеялся, что он не так сообразителен и не будет играть в разведчика. Так мы и шли к нашему дому. Я шел впереди, делая вид, что я абсолютно расслаблен, и слышал его шаги сзади. Он послушно шел за мной на расстоянии трех метров.

«Если нападет на меня, я даже не смогу ничего сделать, подумал я. — Главное, до дома дойти».

Фишкарь увидел меня и пропустил нас в дом. Я завел его внутрь и предложил присесть. Дома напряжение спало, и я аккуратно взял автомат на изготовку. Этот украинский Голиаф был напуган, и, судя по тому, что он был без оружия, я подозревал, что он дезертир, который хотел пробраться домой и затаиться там.

— «Каркас» — «Констеблю». Зайди, дело есть, — вышел я в эфир.

Повернувшись к мужику, я направил в него ствол:

— До пояса раздевайся.

— Совсем? — от страха задал он нелепый вопрос и стал снимать с себя одежду.

Он выделялся своей опрятностью и чистотой на фоне других мирных жителей, которых мы встречали.

— Документы есть?

— Нет. Только ксерокопия паспорта. Я местный.

В это время в комнату зашел «Каркас» и, не понимая, что происходит, уставился на меня и украинца.

— Следы от бронежилета видишь? — спросил я «Каркаса».

— Мужики, да я не военный. Я на зоне работал.

Охранником.

— Вот в плен взял, — сказал я и кивнул на украинца. — В штаб сейчас поедем. Подъем.

Мы отвели его на точку «У-10». Это был дом, откуда наши группы эвакуации забирали погибших и раненых и куда группа подпитки приносила БК и продукты с водой. Красивый дом с расписными ставнями, как в передаче моего детства «В гостях у сказки». Когда я смотрел на эти ставни, я интуитивно ждал, что сейчас они распахнутся, под знакомую мелодию оттуда появится добрая бабушка и скажет: «В некотором царстве! В некотором государстве! Жил да был добрый молодец! А звали его “Констебль”».

«Как же все-таки это вышло, что люди, которые жили в одной стране и смотрели одни и те же сказки, теперь стреляют друг в друга?» — думал я, глядя на дом и вспоминая детство.

Это война идей и, как любая война идей, это гражданская война, в которой одна часть страны, совершив переворот, постаралась ущемить в правах другую, восточную, часть, не желавшую принять результаты этого переворота и не желающую менять идеологию большинства русскоязычного населения.

Вот как это вышло.

Я смотрел на этого амбала, который жил на территории Донецкой области и говорил на чистейшем русском языке, и пытался найти хоть одно внешнее различие между нами.

Их не было. Различие между ним и мной было скрыто внутри самого великого произведения природы, или Господа Бога, — в его и моем мозге. Мы верили в разные идеи и ценности у нас были разные. У нас был разный взгляд на историю нашей общей Родины, и мы были не готовы принять чужую точку зрения.

Пока мы ждали наших пацанов, которые поведут его дальше, я решил скрасить ожидание светской беседой.

— Ты вообще знаешь, кто мы такие?

— Наши.

— «Наши» — это кто?

— ЗСУ, — бодро ответил он.

— Нет, друг, мы русские солдаты.

— Мы не просто русские солдаты, а «Вагнер», — подлил масла в огонь «Каркас».

— Пацаны, я там это… — обмяк и бессвязно защебетал он. — Я «вертухай». Я вообще никакого отношения не имею…

— В штабе разберутся.

Когда обороняющаяся сторона использует много разных подразделений в обороне города, ломается логистика и получается много неразберихи и несогласованности в действиях. Кто-то может не передать информацию, что противник уже занял позиции, у кого-то села батарейка и он не смог понять, где свои, а где чужие. Бойцы, которых только что привезли на позиции, не смогли сориентироваться и забрели не туда. Им нужно думать, как выбраться из этой ситуации. Самый простой вариант — переодеться в штатское и косить под гражданского. В домах много оставленной одежды, и вероятность проскочить таким образом сильно повышается.

Я знал, что таких случаев было много в Мариуполе, и поэтому был уверен, что этот боец не «вертухай», как он пытался нам рассказать, а обычный ВСУшник, который заблудился. Когда я повернулся к нему задом при встрече и пошел впереди него — я психологически переиграл его. Я дал ему уверенность, что я свой. Я не планировал это. Это было интуитивно принятое решение, которое я даже не успел осознать, и мне просто повезло, что это сработало.

— Привет, пацаны, — поприветствовал я ребят, которые пришли за этим чуваком.

— Кого забирать?

— Вон, ваш объект, — сказал я кивнул на мужика. — Говорит, что он «вертухай» с зоны, но это вряд ли.

— «Вертухай»! — обрадовались зеки. — Ах ты…

— Его нужно довести живым.