Штурм Бахмута, позывной «Констебль»

В штабе я встретил Ромку. После того, как я уехал в госпиталь, «Абакан» вел учет личного состава и работал на моей должности. Мы обнялись. Я был рад, что он находится здесь, где у него будет больше шансов вернуться домой к сыну. Ромка сильно переживал смерть Артема, с которым он сблизился во время поездок на ротацию. Артема любили, и всем было грустно от того, что он погиб. Мы не обсуждали это открыто. Тут было не принято обсуждать свои переживания по поводу гибели товарищей. Всем и так было понятно, что смерть — это плохо, и она может случиться с каждым. Подтверждений этому было сотни.

«Горбунок» спросил, что от меня хотел «Птица», и, узнав подробности, улыбнулся.

— Пока тебя не было, сидим мы с «Басом» в пятиэтажке, и тут на нас «Птица» выходит по рации. Говорит: «Мне нужно представить несколько человек на медаль “За храбрость” второй степени. Пиши позывные». Я в голове сразу прикинул человек пять пацанов, кто отличился реально. Говорю: «Не вопрос». А он мне: «Есть небольшое дополнение. Медали дают только Ашникам и Вэшникам. Кашникам медали не положены».

— И что ты? — улыбаясь спросил я Володю, зная его принципиальность.

— Сказал, что нет у меня таких и выключил рацию.

Я поделился с «Горбунком» своими мыслями по поводу того, что увидел на позициях, и выразил свое мнение насчет подвалов и фишек. Володя вышел в эфир и приказал всем группам выставлять по два поста и быть постоянно на связи. Мы понимали, что пацаны устали и начали пренебрегать правилами безопасности. Жалеть их было нельзя. Жалость в этом случае была равносильна смертному приговору. Нам нужно было подтянуть дисциплину. Это нужно было сделать, чтобы пацаны не расслаблялись от ощущения легкости побед.

На западе у нас была задача зачистить город до улицы Тургенева, которая, плавно поворачивая, переходила в Мариупольскую улицу. Внутри этого района оставалось двадцать пять кварталов, в каждом из которых было от десяти до тридцати домов. В среднем, пятьсот домов частной застройки и две промки с большими зданиями.

У нас было северное и западное направление, на которых мы расширяли плацдарм. Группы, которые работали на западном направлении, проходили через мою позицию. Для штурма мы выработали экономически выгодную тактику по захвату больших территорий в частном секторе. Кварталы тут состояли из квадратов и прямоугольников размером двести на триста и более метров. Мы делили длинную улицу на три части и вбивали клинья в позиции ВСУ с двух сторон и посередине. Развивая наступление и продавливая их оборону, мы расширяли эти клинья и начинали давить им на фланги. Украинцы, боясь, что их окружат, отходили назад на следующую линию домов, а нам оставалось зачистить оставшиеся между нашими клиньями дома. Тактика, придуманная ребятами, значительно снижала наши потери и позволяла двигаться быстрее, забирая частный сектор квартал за кварталом.

На следующий день мы без потерь взяли целый квартал. Не было даже раненных. Продвинувшись еще на квартал на запад, мы уперлись в общежитие, которое мы не смогли штурма-нуть с хода. Эта операция требовала координации с соседями и тщательной подготовки. Чтобы не сидеть на месте и не прокиснуть, я взял с собой «Кротона», и мы пошли на север, зачищать дома захваченного квартала, чтобы не оставлять у себя в тылу никакой опасности. Дома были относительно целыми благодаря тому, что их брали практически без помощи тяжелой артиллерии. Несмотря на все потуги, украинцы отступали. Да, они сопротивлялись и, порой, сопротивлялись отчаянно, но мы давили, и их дух ломался. Судя по шевронам, генерал Сырский, командовавший операцией по обороне Бахмута, напихал сюда сборную солянку высокомотивированных подразделений. Разных идейных бойцов, которые должны были умирать, но не сдаваться. Тем не менее этого не происходило. Наша гремучая смесь из добровольцев и заключенных была на порядок сильнее духом, и, несмотря на все их преимущество в западном вооружении, мы дом за домом, улица за улицей, квартал за кварталом выдавливали украинцев все дальше на север и на запад.

Мы осмотрели все дома и строения, и я отметил, что здесь жили достаточно обеспеченные люди. Дома были с хорошим ремонтом и обставлены современной техникой. В гаражах хранились хорошие велосипеды. По внутреннему обустройству и наличию имущества я на автомате составлял портрет жильцов. Где-то жили достаточно молодые семьи с детьми, где-то люди преклонного возраста. Для себя я отмечал, что примерно половину составляли люди до пятидесяти лет, а остальная половина — взрослые. Было жаль людей, которым пришлось уйти и бросить свои имущество и дома. Большинство книг в домах были на русском языке. Как бы ни называли эту войну, но она выглядела гражданской.

«Вертухай»

На следующее утро на рассвете я решил разведать направление, откуда зашла та группа украинских пограничников, и пошел вдоль забора влево. Я шел, чуть нагнувшись и опустив автомат стволом вниз. Повернув за угол, я увидел военные ботинки и, как в комедийном фильме, стал поднимать взгляд вверх все выше и выше.