Штурм Бахмута, позывной «Констебль»

«Горбунок» несколько дней, несмотря на то что «Крапива» торопил нас, готовил штурм этой фабрики, которая представляла собой огромное треугольное здание с грамотно простроенной обороной. Он вместе с группой бойцов уже произвел разведку подступов к этому зданию, и всем стало понятно, что с наскоку взять бы ее не получилось. Перед тем, как начать штурм, нам необходимо было сделать разведку боем и выявить огневые точки, которые располагались в этом укрепе. Для этого мы и еще несколько групп выдвинулись в сторону фабрики и стали прощупывать их оборону.

Мы заняли позиции в многоэтажке и стреляли по ней из автоматов, «Утеса», РПГ и «Шмеля». Шквал огня из всех видов оружия создал эффект начала штурма, и украинцы стали отстреливаться. Наблюдатель, который сидел на верхнем этаже, засекал точки и вносил их в планшет. Помимо этого, в небе летал наш БПЛАшник и фиксировал, откуда украинцы отвечают и чем они это делают. Отстреляв три минуты, мы стали отходить, чтобы не попасть под ответный украинский огонь. Наши друзья-журналисты сняли отличный репортаж о динамичном штурме фабрике.

Мы спустились на первый этаж пятиэтажки и немного поболтали о прошедшей съемке. Журналисты обещали после нашего возвращения дать нам эти ролики, или прислать ссылку на репортаж, который должен был выйти в России в ближайшее время.

— Как думаете, когда Бахмут падет? — спросил нас один из них.

— Две недели, — уверенно сказал «Горбунок».

— Ну, максимум, три, — добавил «Бас».

Я вежливо промолчал, докуривая сигарету, и не стал делать прогнозов. Дождавшись, когда противник прекратит ответный огонь, мы разделились и я пошел в сторону своих позиций, а парни с журналистами пошли назад.

— Пока! И до встречи! — попрощался я и помахал им рукой.

— До встречи, Костя!

Мы планировали зайти на фабрику через частный сектор и проломив боковую стенку втянуться внутрь, и уже оттуда вести зачистку. Здание было огромных размеров и требовало большого количества бойцов для работы. Изначально нам было даже неясно, какие истинные размеры у этого здания. Несмотря на то, что мы примерно понимали их огневые точки, «Горбунок» принял решение в течение нескольких дней продолжать обстрел и давить им на психику. Огонь не прекращался еще двое суток. В итоге украинцы решили оставить это здание и отступили, перед этим сложив его до основания и превратив в груду развалин. Тактика огневого вала сработала в очередной раз.

«Мне нужны мои друзья-американцы!»

Мы взяли фабрику и остановились. С утра светило яркое апрельское солнце. Землю стала покрывать вездесущая трава, зализывая и маскируя ее раны, а на израненных деревьях из почек проклюнулись первые листочки. Наступила весна, и воевать не хотелось совсем. Я возвращался в нашу располагу после очередного обхода и осмотра наших позиций. На нашем перекрестке так и лежал заблудившийся украинский солдата с дыркой в голове. Становилось теплее и от него исходил сладковатый трупный запах. Стаи мух облепили его лицо и при моем приближении даже не удосужились взлететь.

«Вот так и выглядит настоящая война, а не все эти героические репортажи, — подумал я. — Дурак ты, братец, конечно. Говорили тебе, сдавайся. Мог бы жить еще и жить».

На душе было беспокойно от множества мыслей, которые приходили в голову. Я предчувствовал, что скоро наступит конец этому эпизоду моей жизни, и нас перекинут куда-то еще из этого разрушенного города. Мой знакомый, который рос в послевоенном Сталинграде, рассказывал, что на восстановление города ушло больше десяти лет.

На улице быстро темнело, как это бывает на Донбассе.

Вот только вроде еще было светло и буквально через полчаса, если нет луны, уже хоть глаза выколи, ничего не видно.

Мы с «Малым» сидели внутри, по бокам от входа в наш прекрасный кирпичный дворец, на фишке. Я после обхода позиций, которые занимала моя группа из сорока человек, вернулся в нашу располагу и сел перекурить рядом с фишкарем. Двери дома, несмотря на их основательность, видимо, вынесло взрывом при штурме, и нам хорошо было видно весь сектор: двор и часть улицы, за которой начиналась территория четвертого отряда ЧВК «Вагнер». Мой напарник был из зеков. Молодой двадцатипятилетний паренек из Иркутска. Сидел за наркотики и завербовался в компанию полгода назад. Пришел к нам в группу откуда-то уже с оттяжки, куда попал с ранением.

После сегодняшней встречи с журналистами, мыслей был вагон и маленькая тележка. «Скорее всего «Фортеця Бахмут», через две-три недели падет! Интересно, куда нас кинут дальше? Часов-Яр, Славянск или под Запорожье?».

Я был одновременно и тут, и в будущем. Чтобы хоть как-то вернуться в момент я стал разговаривать с фишкарем.

— Ты смотри только тут не вздумай экспериментировать, если найдешь что-то у этих в трофеях. Понял?

— Да не, командир, не переживай. Я до дома потерплю. Там оторвусь уже по полной.

— И опять сядешь. Тебе жизнь шанс дала, а ты ее опять просрать хочешь.

— Согласен…

Он замолчал, видимо не особо зная, что мне ответить.