Штурм Бахмута, позывной «Констебль»

— Вина выжившего? Давай к психотерапевту иди со своими мудовыми страданиями.

После приехали ребята из моей компании: Костя, с которым я покупал всю амуницию, и Светка. Пропуска у них не было, и я предложил им перемахнуть через забор.

— Костян, ну мы же не на войне, чтобы через заборы прыгать. Мы взрослые серьезные люди.

— Вот вы инвалиды! — искренне стал возмущаться я, но вспомнил, что мы реально больше не в Бахмуте и тут есть слова: «не хочу» и «не буду».

Молькино

Через две недели я стал потихоньку передвигаться без костылей и восстанавливать навыки ходьбы. В это же время ко мне приехал конторский куратор и привез мне паспорт и билет до Краснодара, чтобы я мог доехать до Молькино, получить награды, деньги и забрать свои вещи. Я решил еще немного подождать, пока нога окончательно восстановится, и выдвигаться.

Рана постепенно заживала и я, подволакивая ногу, стал все больше ходить, все дальше передвигаясь без палочки.

В ноге было перебито очень много крупных вен, поэтому мне приходилось очень плотно перетягивать ногу эластичными бинтами, чтобы не открылись раны. С каждым днем я все меньше принимал обезболивающее и старался терпеть боль, которая обострилась при заживлении.

Еще через неделю я собрался и во второй раз проделал самостоятельный путь до Молькино. Казалось, что время пролетело как один день, но эйфории не было. Мне сорок один год. Большая часть жизни прожита, и теперь, как и после Чечни, мне придется без алкоголя и успокаивающих адаптироваться к мирной жизни.

Мне выдали все документы и вагнеровские награды. Ордена «Мужества», в простонародье называемого «Мужиком», и медали «За отвагу», к которым я был представлен по словам «Птицы», я не получил. Было обидно, но конторские меня обнадежили, что мои награды обязательно найдутся. Когда я выходил из административного корпуса, я лицом к лицу столкнулся с «Протоном». Увидев его, я вспомнил, как он мучил меня вопросом: «“Констебль”, ну, когда же нас оттянут на дембель?».

— Здорово, «Констебль»! — поздоровался он и обрадовался при виде меня. — Как сам?

— Хромаю помаленьку. А ты как?

— Контракт подписал. Уже как вольный.

— Ты хорошо подумал?

— Хорошо. Я еще там решил. Получу свободу и приду как вольный. Война — это мое.

— Мне надо тебя отговаривать?

— Нет, — ответил он с улыбкой.

Мы посидели покурили вместе с ним и разошлись.

Мне стало грустно, я вспомнил пацанов, которые погибли.

Из нашей банды, которая в октябре уезжала из Молькино, выжили я, «Магазин» и «Топор». Мой контракт был не окончен, и я все ждал, что мне скажут: «“Констебль”, ты остаешься здесь в качестве инструктора, а после поедешь поближе к передку. Там всегда работа есть».

Я на автопилоте слонялся по кабинетам и инстанциям и доделывал свои дела и встретил Андрея «Эрика».

— О! Здорово, Андрей! Рад тебя видеть живым и здоровым. Как ты? Как шея? — засыпал я его вопросами.

— Лучше, чем было.

Андрей поднял руку и показал, что она стала работать.

— Так тебя можно даже в цирк брать на работу с такой сноровкой!

— Не так все просто… Повезло, в общем-то. Мир не без добрых людей.

— О! Хоть у кого-то все в елочку срослось. Рассказывай.

— Ну узнал я, что главный травматолог к нам в госпиталь приезжает. Подхожу к месту, а там семьсот пятьдесят человек толкутся и все к нему норовят попасть на прием и в Россию улететь. Думаю: «Без вариантов». И тут пробегает мимо Мамаш. Здоровый такой парень. Врач. Чеченец, по-моему. Говорю: «Мне имеет смысл тут толкаться?». А он: «Ты, что гонишь?! Конечно! Пошли за мной!».

— Поперло тебе значит?

— Я захожу, а там сидит травматолог главный и невролог. Мамаш говорит: «Вот это у нас интересный случай», и что-то им на медицинском бла-бла-бла. Травматолог говорит: «Подними руку», я поднимаю ее, а она всего на пятнадцать процентов поднимается, и все. Он говорит: «Понятно. Боли есть?». Я говорю: «Есть. Такие, как ток по позвоночнику».

Он посмотрел на меня и говорит: «Завтра борт на Россию. Собирайся».

— Меня тоже через этот госпиталь вывозили, но быстро.

— Так ты «Вэшник». Там же, как получилось дальше… Приезжает за нами автобус и зачитывают списки, кто едет сегодня на аэродром. Нас еще перед этим в гражданское переодели. Мы все на изжоге, сам понимаешь. Зачитали списки, а из всех, кто уже на низком старте, я и еще человек десять назвали, — растерянно почти прошептал «Эрик». — И я просто вижу их глаза… Это пиздец.

Андрей быстро переключился на позитив и, хлопнув пару раз своими ресницами над голубыми глазами, продолжил.

— Ну и все, едем непосредственно грузится на борт. Прилетели в Анапу. «Все, ребята, расслабьтесь. Вы на Родине. Здесь спокойно и тихо. Сейчас приедете, вас покормят». Знаешь, такое ощущение, думаешь: «Да ну нахер! Так не бывает». Привезли в отель, расположили, сразу же покормили. И вот два пацаненка у меня в номере были… Один только пошёл в душ и ему «Помилование» сразу приносят. «Давай, собирай вещи. Ты переезжаешь в другое место.