Штурм бункера

– Не мр-р-рыбка.

– Колбаса!

– Не колбаса-у-а-у.

– Мясо!

– Не мвяуасо-о-о.

– О, молоко!

– Не мвялокя-у.

А время идет. Ну и с какой карты пойти? Хозяин…

– Маг!

– Не мвауаг.

– Магин.

– Не Мвяуагин.

– Андрей…

– Не Андр-я-а-у.

С чем я остался? Беда. Застрял на пустом месте.

Ну-ка, общая связь… Молчание. Ну, Браннер, ну, умелец!

Может быть… Маг назвал имя своей…

– Olja?

– Принья-уто-у.

Значит, не покинул меня Бог.

– Хозя-у-я-у-я-ин! Я пр-р-р-рине-ус тебе-у мыш-ш-ш-ш.

– Мышь потом. Сначала директивы. Принимай: директива один – скрытно следовать за мной.

– Принья-уто-у.

– Директива два – защищать меня. Сигнал… жест приказа к защите: поднятая левая рука с открытой ладонью.

– Принья-уто-у.

– Директива три – если подан жест приказа к защите, первым делом подсоединиться к Траку и слить ему директиву: «РайанТэнг13012040. Останов.».

– Принья-уто-у.

– Остальные акции защиты – потом, в штатном режиме.

– Принья-уто-у.

– Теперь дай мне мышь.

– Устно-у? Сбро-у-о-у-о-о-о-сить?

– Слей в накопитель. И устно очень коротко. Двадцать секунд.

– Принья-уто-у.

Неожиданно включается совсем другой голос: электронный, ровный, никакой:

– Тридцать два метра ниже нашего уровня возможно группа людей перешла около 169 лет назад галерея изображений хроника передвижения группы людей в резервуар неполной безопасности возможно живы возможно под угрозой.

Околесица. Кто там еще жив, когда кислорода нет как нет… Но какую-то очень интересную «галерею изображений» прочитал котик. Су, тебя точно заинтересует. Ты говорила: «Сверхмалые общины могли законсервироваться ниже самых нижних уровней. При должной дисциплине имели шанс выжить… Вдруг они нас там ждут, Улле? Настоящие живые марсиане?» Да было бы славно. Но кислород, Су…

– В накопитель слил?

– Да-у-у.

– Еще… Скажи мне «мяу».

– Мяу-яу-яу-яу-яу-яу-у-у-у!

– Свободен, выполнять директивы.

Лапы оттолкнулись от моего плеча, и котик исчез в темноте. Оглядываюсь.

Кажется, Браннер видел котика? Или нет? В любом случае выдавать не стал. Играет. Лишний козырь желает на руках иметь, хотя бы и мелкий.

Врубаю общую связь.

– …как знаете, босс. Вы, конечно, человек опытный, но стоит ли пренебрегать…

– Все, Браннер! Все! Хорош!

Я делаю Браннеру знак рукой, мол, достаточно.

Он печально вздыхает в связь.

– Я всё же буду настороже, шеф.

– Будь хоть как. Только молча.

Время? У меня, оказывается, еще три минуты. Надо бы позаботиться о себе…

Единственная порция обезбола… Хорошо бы еще бодряшку, любую, хоть самую слабую, но я по нулям, никакой бодряшки. А попроси – высмеют. Тут каждый за себя, Су. Такая вот у нас собралась штурмовая группа…

Ладно, колю обезбол прямо через скафандр. Дешевенький он у меня, обезбол. Ненадолго… но хоть на сколько-то хватит. Уже – счастье.

Отклеиваю латку-липучку, ставлю на место прокола. Воздуха, понятно, выйдет на цент, но такое у нас ремесло: ничем не стоит пренебрегать, Су, даже сущей мелочью. Те, кто пренебрегает мелочами, живут недолго.

О, боли гаснут… Здорово. Просто отлично.

Мелочи… мелочи… А на сколько у меня вообще осталось воздуха, пригодного для дыхания? Датчик… Нормально. Времени – более чем. Но… не пойму… необычная цифирь… дополнительный источник? У меня? Откуда бы? Зачем отключить? Почему могу отключить? Вообще отключить?

Су… Су… я… Су… Ты не поверишь… Или ты-то как раз поверишь, а я поверить не могу…

Это… это… Су… Тут есть воздух. Пригодный для дыхания. Столько воздуха, с катушек слететь можно! Датчик позволяет мне вообще снять скафандр, и я бы снял, но рискую за четверть часа превратиться в столб льда. Сколько тут… Что?! Су… Да это ж… Су… Тут плюс четыре по Цельсию.

Да откуда?!

Так не бывает… или ты права.

У меня есть повод порадовать тебя, моя родная. У меня есть ослепительный повод порадовать тебя!

Знаешь, Су, раньше я не думал, что слово «родная» окажется таким притягательным. Мне его не то что произносить, мне к нему даже мысленно прикасаться приятно, ведь родная у меня одна, это ты. Я думал: ну какое дурацкое слово, из фильмов про любовь со слезами-мечтами. Кажется, когда ты никого не любишь, оно, это слово, тебе ни к чему, в нем смысла нет. Ну, слово и слово, бренчит, будто пустая жестянка из-под консервов, не тобой съеденных. И само пустое… А если у тебя кто-то есть, вот как ты есть у меня, моя певчая птица с солнечным горлом, все меняется. Я тебе скажу, Су: ты моя родная… Это больше, чем «возлюбленная», и даже больше, чем «любимая», ведь «родная» означает «любимая, с которой ты сросся, как с матерью, отцом, братьями, сестрами, со всеми, кто тебе близок по крови». Родная – это любимая, с которой у тебя на двоих одна кровь, словно бы ты с ней одного рода, знал ее с пеленок и не понимаешь: разве может течь твоя жизнь без нее?

Разве может моя жизнь течь без тебя, Су?

– А ну-ка подъем, Улле! Подъем, чахлый инвалид!

21

Дамы и господа, мы снова вместе, и я счастлив приветствовать вас, я с радостной улыбкой смотрю на ряды кресел, занятых вами, и чувствую, что у нас с вами возобновится беседа избраннейшего с избранными.