Штурман Фрося

Работа шла успешно, капитаны оставались очень довольны разведкой Антонова, но сам летчик не был удовлетворен этой работой. Он неоднократно просил начальника полярной авиации отпустить его на фронт, где на боевой машине он смог бы принести больше пользы отечеству, чем здесь, на будничной работе.

Однажды, в начале августа, ему пришлось лететь на одну из далеких зимовок. Летел он над Карским морем. Погода ясная, видимость хорошая. Моторы работали отлично. Летчик включил автопилот, отрегулировал его, чтобы он вел самолет точно по курсу.

Освободившись от управления, он открыл термос, налил из него в металлическую кружку горячего кофе и стал пить, закусывая галетами. Глаза его безразлично смотрели вперед, на бескрайнее море, а немного сбоку он увидел тень своего самолета, которая ясно отражалась на зеркальной поверхности воды. Тень, окруженная яркими цветами радуги, стремительно бежала вперед. Летчик невольно стал любоваться этой изумительной картиной. И вдруг он увидел – тень самолета пробежала мимо другой тени, но не яркой, а темной. Что это? Он выключил автопилот, взялся за управление и сделал круг над темным пятном. Сигарообразная тень стала уходить в глубь моря и скоро скрылась совсем.

– Под нами вражеская подводная лодка! – крикнул он. – Жаль, что у нас нет глубинных бомб, а то бы мы с ней расправились.

Штурман на карте отметил место, где обнаружен враг.

Срочно была составлена шифровка и послана на свою базу. Через несколько минут Антонов получил ответ: «На смену вам вылетают два военных разведчика. Дождавшись их, продолжайте путь своим курсом».

Через час прилетели разведчики. Полярным летчикам тоже очень хотелось принять участие в поисках подводной лодки, но приказ есть приказ.

Обменявшись приветственными знаками, военные летчики остались караулить подводную лодку, а полярный летчик полетел выполнять свое задание.

На горизонте показались две высокие радиомачты. Но где дом и склад? Их не видно. Летчик Антонов стал снижаться, и на высоте двухсот метров он заметил вместо дома только пять кирпичных печек. Дом и склад сгорели дотла. Когда летчик сел на песчаной косе, к нему подошли зимовщики. Начальник научной станции рассказал, как на них напали фашисты.

– Они, как видно, хотели застать нас врасплох, – начал он, – но их расчеты не оправдались. У нас еще с начала войны было установлено круглосуточное дежурство. Мы несколько раз видели подводные лодки, а один раз даже военный корабль зашел в наши края. Правда, уйти ему отсюда не удалось: по нашему сигналу прилетели с Большой земли самолеты и быстро потопили непрошеного гостя. И вот, как видно, они догадались, что наша научная зимовка сообщает на Большую землю не только погоду и ледовую обстановку, но и все, что заметит в море. Поэтому они и хотели уничтожить нашу точку.

А сегодня дежурил не один, а двое: один сидел на крыше дома, а другой на аэродроме ждал вас. Ну и заметили, как из воды сначала показалась башня, а потом и сама подводная лодка.

Не прошло и десяти минут, как мы установили свои два пулемета, которые были завезены еще в начале войны, и стали наблюдать, что будет дальше. Фашисты не заставили себя долго ждать. Спустили две надувные резиновые лодки, сели с автоматами и отчалили к берегу. Как говорится, решили высадить десант и взять нас живьем в плен. Но не тут-то было!

Как только они подошли метров на пятьдесят к берегу, мы открыли огонь сразу из двух пулеметов. Что тут началось! Несколько человек упали в воду. Шлюпки развернулись – и тягу. Мы, чтобы не тратить много патронов, перестали стрелять. Но зато с лодки открыли артиллерийский огонь. Через несколько минут запылали наши строения. Мало что успели спасти… Ну ничего, у нас здесь много плавника[1], к зиме построим новый дом, а пока поживем в палатках…

Когда Антонов вернулся на свою базу, ему сообщили, что лодка, которую он обнаружил, потоплена.

Кто такой Серёга?

Мы шли в боевой полет на Берлин. Эта цель всегда создавала у летчиков особенно напряженное, даже несколько торжественное настроение. Бомбить само логово фашистского зверя считалось у нас почетным заданием, и к его выполнению относились необычайно ревностно. Поэтому, когда в полете на Берлин у нас отказал один из моторов, было решено маршрут продолжать, сбросить бомбы на цель, а там – будь что будет.

В начале пути погода была хорошая, но, когда мы пролетели линию фронта, она начала портиться: появилась облачность.

Я решил лететь выше облаков. Пришлось подняться на пять тысяч метров. Все надели кислородные маски.

По внутреннему телефону спросил стрелков, как они себя чувствуют, хорошо ли работают кислородные приборы. Получил ответ, что всё в порядке, и спокойно пошел дальше.

Но дальше облачность оказалась выше пяти тысяч метров. Поднялись на шесть и около трех часов шли, не видя земли.

Вскоре высота достигла семи тысяч. Вдруг правый крайний мотор остановился.

– Далеко ли цель? – спросил я штурмана.

– Осталось двадцать минут полета.