ShturmBahmuta_2024

На горе, на горушке стоит колоколенка, А с нее по полюшку лупит пулемет, И лежит на полюшке сапогами к солнышку С растакой-то матерью наш геройский взвод.

Мы землицу лапаем скуренными пальцами, Пули, как воробушки, плещутся в пыли... Митрия Горохова да сержанта Мохова Эти вот воробушки взяли да нашли».

Отлежавшись немного, я доложил в штаб, что мы попали в засаду и по нам ведется плотный огонь из двух пулеметов с флангов. Украинцы грамотно простреливали сектора.

Ко мне подполз «Десант» с перетянутой ногой:

- Как дела командир? Ты жив?

- Я «триста». Ногой и рукой двигать не могу. Позвоночник, наверное, повредило.

- Я тоже «триста». Осколок пробил ногу. Опухла сильно.

Он осмотрелся и, повышая голос, позвал:

- «Релан»? «Релан»?

Никто не отзывался.

- «Двести» - резюмировал я жизненный путь «Релана». -С этой штраф площадки он уже не вернется.

Мы лежали вдвоем и ждали, когда пулеметы устанут расстреливать ночь. Рельеф местности позволял нам укрыться от огня. Рядом затаились остальные раненые бойцы. Мне было очень страшно из-за отнявшихся конечностей. Постепенно рука стала отходить. Я стал двигать пальцами, и невероятный прилив радости заполнил все мое естество: «Пронесло! Работают!».

Постепенно рука с ногой вернулись в строй. Лежа на животе, я достал планшет, включил геолокацию и с точностью до метра нанес на карту все украинские позиции. Я был зол и, вспомнив Сухорукова из фильма «Брат-2», прошептал: «Вы мне еще за Севастополь ответите!».

Я слышал впереди невнятную украинскую речь. Боясь контратаки, я приказал стрелять, и мы выпустили по рожку в сторону противника по-сомалийски.

- Отход!

Мы с «Десантом», прихватив «Релана», стали отползать. По дороге назад нашелся еще один боец из дозора, у которого было ранение в предплечье.

Из девяти человек моей группы целым остался только пулеметчик. Прикрывая нас, он умело перемещался и вел плотный огонь по блиндажу. Мы вытащили тело «Релана», а два других бойца остались лежать в сорока метрах от окопов украинцев. Человек-гриб тоже получил свой осколок и ждал эвакуации вместе со всеми.

- Вот такая херня братан! - сказал я ему пространную фразу, как бы стараясь объяснить ей все экзистенциальные проблемы бытия человека в этом мире. - Зла не держи, но на будущее: оружие и БК носи как полагается.

- Понятно, - коротко ответил он.

«Ни хера тебе не понятно!» - подумал я про себя с грустью.

- Посмотри, что там у меня? - задрал я одежду и показал рану «Десанту».

- Кожа разрезана немного, а, где таз крепится к позвонку, там рана. Видимо, осколок в мышцу ушел. Крови нет. Вроде ничего страшного.

Он залепил рану пластырем и, приделав там какой-то тампон из скрученного бинта, профессионально перевязал меня.

Я вышел на связь и еще раз доложил обстановку. «Антиген» стал настаивать на моей эвакуации, но я отказался:

- Сначала ребят вытащим и эвакуируюсь. Пришли людей за ними.

Я простился с «Десантом» и принял решение остаться на позиции. Мы остались вдвоем с пулеметчиком «Фордом» в передовом окопе, который находился метров на триста к западу от стелы. Я увидел на его запястье белый браслет, который говорил, что он инфицирован «гепатитом С». Одно из профессиональных заболеваний наркопотребителей. В ста пятидесяти метрах перед нами был противник, но мне не было страшно: действия «Форда» показали, что он смелый боец - даже если бы на нас пошел накат, я был уверен, что мы отобьемся.

Впервые за эти дни я смог отдохнуть от груза ответственности. Командир, видимо, злился на меня и перестал выходить со мной на связь. Командование на передке в ручном режиме перешло к «Антигену». Я слышал по рации, как они пытались взять позицию украинцев, и «Антиген» гнал туда людей. Целый день я слушал, сидя на рации, как он посылал в эту топку по три, по два, по пять человек. Слышал, как они стирались, пытаясь взять позиции, оборудованные украинскими десантниками. Я понимал, что там происходит фильм «Гу-га» -мясной штурм с голой жопой на пулеметы.

«Меня видимо списали из командиров, - решил я. - Буду сидеть и ждать своей участи». Я спал и бодрствовал одновременно и постепенно приходил в себя, после того как выжил ночью.

- «Констебль», «коня» будешь? - протянул мне кружку «Форд».

- Давай.

Он налил мне чифира со сгущенкой и кофе.

- За позицией только смотри, чтобы нас тут не вырезали, -пытался включиться я в реальность.

«Я выжил еще раз. Интересно, какой лимит у штурмовика? Тут фарт имеет значение или есть какой-то принцип естественного отбора? Почему при взрыве МОН-50 в пяти метрах от меня я до сих пор живой, а «Релан» принял на себя все осколки?» - мысли ворочались в моей голове, не давая уснуть.