Читаем 'Штурмфогель' без свастики полностью

Осмотрев все закоулки мастерской, эсэсовцы никого не обнаружили. Зейц вызвал специалиста по отпечаткам пальцев, переписал всех, кто оказался в этот момент рядом. Оставив усиленную охрану, он проводил Зандлера, вернулся к себе и срочно вызвал Берлин, чтобы доложить штандартенфюреру Клейну о происшествии.

...Профессор плохо спал в эту ночь. Только несколько рюмок коньяка сморили его. Однако проснулся он, как всегда, и появился у себя в кабинете ровно в восемь. Затянувшись сигаретой, Зандлер посмотрел в окно на одинокий бук. "Может быть, у меня вчера была галлюцинация? Просто от сильного утомления причудились чертики?" - подумал он и приказал продолжать испытания двигателей.

Снова по аэродрому покатился грохот запущенных "Юмо". На них больше всего надеялся Зандлер. Они работали хорошо.

"Конечно, показалось". Профессор шагнул к телефону, чтобы сказать Зейцу об этом и вдруг услышал взрыв. С треском вылетело стекло. Зандлер бросился к окну и увидел дым, окутавший мастерские.

- Взорвался на взлетном режиме двигатель, - доложил дежурный инженер.

- Какой?

- "Юмо", на стенде третий слева.

"Все ясно", - прошептал Зандлер, бледнея.

Рядом действовал агент. Мысленно Зандлер перебрал всех инженеров, техников, летчиков, которых знал: "Кто-то из них, в рабочей куртке или мундире люфтваффе, - враг..."

Дверь в кабинет отворилась, и на пороге вырос Зейц.

- Как я и ожидал, преступник не оставил отпечатков своих пальцев, возбужденно сообщил он, - но агент все же не успел скрыть следов!

Зейц, стуча каблуками своих великолепных сапог, подошел к столу Зандлера и бросил перчатки:

- Мои люди нашли их в баке с топливом! Профессор покосился на перчатки - обычные армейские перчатки из темно-серой искусственной кожи.

- Таких перчаток, наверное, у каждого по паре, - усмехнулся он.

- Нет и нет, господин профессор, - засмеялся Зейц. - Во-первых, мы знаем размер руки преступника. Во-вторых, вряд ли кто из техников получал такие перчатки на складе, а если получал, мы легко установим. В-третьих, видите чуть треснутый шов? Преступник имеет привычку сжимать кулаки. Это не все, но уже многое. А вы, господин профессор, не волнуйтесь и продолжайте работу. Как поживает фрейлейн Эрика?

- Спасибо, хорошо.

- Передайте ей привет от меня. - Зейц улыбнулся и, прощаясь, приложил руку к козырьку.

Но Зандлеру не понравился оптимизм оберштурмфюрера. Оставшись наедине, он подумал о неприятностях, которые наверняка свалятся на его несчастный "Штурмфогель". Даже несмотря на явную диверсию, двигатели "Юмо" и "БМВ" не годились для летных испытаний. Они требовали серьезной доводки.

Через несколько дней, не выдержав взлетного режима, взорвался мотор "брамо". Мессершмитт, занятый совершенствованием модифицированного винтомоторного истребителя "Ме-109" все же нашел время, чтобы серьезно поговорить с Зандлером о будущем "Штурмфогеля". Главный конструктор был недоволен моторостроительными фирмами. ,,

- Вы видите, что нам пишут с фирмы "Юнкерс"? - Мессершмитт швырнул Зандлеру телеграмму.

В ответ на просьбу ускорить постройку новых двигателей фирма сообщала, что она сможет это сделать не раньше, как через восемь месяцев.

- А война идет! - Мессершмитт кулаком ударил по столу, и серебристая модель его любимца "Ме-109" свалилась на пол. - Война идет! Она требует новых и новых машин - надежных и прочных. Лучше, чем у русских!

Глава девятая ГОЛОСА ЛЕТА

С весны 1942 года после затяжных дождей по всей Европе установился устойчивый антициклон. Трупы после зимних боев успели закопать местные жители, но сладковатый запах мертвых остался. Он и мутил двадцатитрехлетних солдат многотысячной армии Паулюса, наступающей на Волгу. Эти кадровые солдаты прошли по Европе, но впервые видели такие моря полей, такое богатство земли, еще не тронутой огнем войны.

5 апреля Гитлер подписал директиву, составленную генштабом вермахта: "Все имеющиеся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном участке с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет".

Для рейха нужна была пшеница Украины, Кубани, Ставрополья, донецкий уголь, бакинская нефть. В перспективе снова рождались заманчивые планы: вступление в войну Турции на стороне Германии, захват Москвы, вторжение в Иран и далее в Индию. Под командованием генерала Фельми был сформирован специальный корпус "Ф", предназначенный для действий в странах Ближнего Востока. Он укомплектовывался солдатами и офицерами, знающими восточные языки.

Таранным ударом полевая армия Паулюса и танковая Гота прорвала Юго-Западный фронт русских и ринулась на восток.

- 1

На утро 18 июля 1942 года Мессершмитт назначил новое испытание "Штурмфогеля", но его задержали дела в Берлине, и в Лехфельд он приехал лишь к вечеру. Сам Зандлер без главного конструктора проводить испытания "Штурмфогеля" на этот раз не решился. Мессершмитт вернулся из Берлина в самом радужном настроении.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Иван Грозный
Иван Грозный

В знаменитой исторической трилогии известного русского писателя Валентина Ивановича Костылева (1884–1950) изображается государственная деятельность Грозного царя, освещенная идеей борьбы за единую Русь, за централизованное государство, за укрепление международного положения России.В нелегкое время выпало царствовать царю Ивану Васильевичу. В нелегкое время расцвела любовь пушкаря Андрея Чохова и красавицы Ольги. В нелегкое время жил весь русский народ, терзаемый внутренними смутами и войнами то на восточных, то на западных рубежах.Люто искоренял царь крамолу, карая виноватых, а порой задевая невиновных. С боями завоевывала себе Русь место среди других племен и народов. Грозными твердынями встали на берегах Балтики русские крепости, пали Казанское и Астраханское ханства, потеснились немецкие рыцари, и прислушались к голосу русского царя страны Европы и Азии.Содержание:Москва в походеМореНевская твердыня

Валентин Иванович Костылев

Историческая проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза