Штурмуя небеса

Таня, проводив его, вернулась в бар и еще около часа просидела там. Сама не знала, зачем решила остаться – просто уселась за столик у фортепиано и сидела, пустым, бездумным взглядом глядя сквозь небольшую вазочку на столе.

Взгляд ее случайно упал на фортепиано. Повинуясь какому-то странному, внезапно возникшему чувству, девушка встала и пересела за инструмент. Медленно открыла крышку, невесомо провела пальцами по клавишам. Она чувствовала, что соскучилась за Максом. Он теперь стал заходить еще реже, выходных дней ему не давали. Если мог – приезжал к вечеру, заходил на час, провожал. Но обычно – пропадал на своем аэродроме.

Таня сама не знала, что у нее на душе творится. Ей постоянно казалось, что она слишком быстро забыла об Олеге, перенаправив все свое внимание на Риделя. «Быстро же ты забыла, – мысленно ругала она себя, – и года не прошло. Но, с другой стороны, не должна же я теперь вечно в трауре ходить? Он же ведь был мне… почти никто. Так, одни лишь чувства. Хотя, порой чувства оказываются важнее, намного важнее, чем какой-то штамп в паспорте. Но ведь… Я не думаю, чтобы Олег хотел, чтобы я так и осталась навсегда одна. Его уже не вернешь, а жизнь, моя жизнь продолжается, так что нужно, не оглядываясь на прошлое, идти вперед… Пусть мертвые хоронят своих мертвецов».

Таня оторвала пальцы от белых клавиш и резко захлопнула крышку, встряхнула головой, отгоняя от себя все мысли прочь. Встав с места, она стала собираться – скоро комендантский час, так что ей стоило поторопиться, если бы она не хотела попасться патрулю. Ведь и патрулирующие улицы немцы изменились – если раньше они могли просто, смеясь, попросить ее больше не нарушать их закона, то теперь кричали, могли даже ударить и грозились отвезти к начальству для разбирательства. Но последнее они говорили лишь тем, кого считали слишком подозрительными. Таня, которую все уже и без того знали, не относилась к этой категории, но ей, как члену отряда Югова, не очень-то и хотелось совершить поездку в здание местного гестапо.

Медленно дойдя до своего дома, Таня остановилась у арки, недобро смотря на шедших ей навстречу. Калмыки вели колонну наших пленных. Они были жалкие, потрепанные, все в грязи. Один конвоир ударил красноармейца прикладом. Тане показалось, что и ее тоже ударили в этот момент. Чувство, затуманившее разум на какое-то момент, взяло верх – Таня подскочила к нему и закричала:

– Что ты делаешь, сволочь?!

Конвоир кинулся на нее с нагайкой. Девушка ощутила, как тяжелым прикладом ей заехали в скулу, которая сразу же отозвалась резкой болью. Этот удар привел Таню в чувства – она поняла, что зря полезла на калмыка. Она знала, что конвоиры – хуже всех. Если им кто-то мешал, не важно – из колонны пленных или простые прохожие – то стреляли, не обращая внимания, не разбирая, кто перед ними – женщина или ребенок. Как будто это были вовсе неодушевленные предметы…

Тут сзади кто-то подбежал, закричал на конвоира и, подхватив под руку, затолкал девушку в подъезд.

– Что вы делаете? – гневно зашептал кто-то рядом, прижимая Таню к стене за плечи. – Они вас убьют, ведь вы ничем не поможете.

Таня, щуря глаза, пыталась разглядеть человека, который только что буквально спас ее. Она почти сразу узнала его – это был тот самый офицер, который жил напротив нее.

– Не благодарите, – он отошел, остановился в паре шагов от нее. – Я не должен был этого делать. По правилам я должен сейчас же отвезти вас к начальству…

– Тогда зачем же сделали? – тихо спросила она, прикладывая пальцы к саднящей скуле.

– Вы неплохая девушка. Мне… нравится ваш бар.

– И всего-то лишь? – грустно усмехнулась она. – Только лишь потому, что у меня есть бар, меня стоит спасать? Может, вам не стоило нарушать правила и отправить меня…

Офицер промолчал и, поправив китель, вышел из подъезда. Таня, пригладив волосы, посмотрела на закрывшуюся за ним дверь. «Все-таки стоило поблагодарить его, – подумала она, поднимаясь вверх по лестнице. – А то, если бы не он, то либо тот калмык бы зашиб, либо… А кто знает, что произошло бы? В следующий раз, как только встречу его, то обязательно скажу хотя бы простое „спасибо“. Или не так… Ждать даже не буду. Завтра же и зайду к нему и поблагодарю. А то не по-человечески как-то».

Поднимаясь на последний лестничный марш, девушка вспоминали поступки этого офицера, ни имени, ни звания которого она даже не знала. Особенно ее немного напрягали его слова о том, что, те, кто покровительствует ей, не будут рады, если с ней что-то случится. Ни для кого уже не было каким-то секретом, что Таня находилась под неким протекторатом, покровительством со стороны братьев Ридель, поэтому ее никто не трогал. Но эти слова офицера… Они как-то зацепили Таню, и она сама не знала чем.

Глава 11

28 октября 1942 г.

Таня, подперев щеку кулачком, через стойку тихо беседовала с Максом, который в кои-то веки смог зайти к ней. За прошедшие почти три недели он заходил не больше пяти раз, и то ненадолго. Сегодня же у него наконец был более-менее свободный день.