Штурмуя небеса

– Хорошо, – она облокотилась об стойку, – но только если ты пойдешь в штатском.

– Отлично, – он победно улыбнулся. – А почему именно в штатском?

– Видеть твою форму уже не могу.

– Неужели плохая?

– Нет. Просто я уже слишком привыкла к ней, глаза мозолит.

– Ну, что ж, – он поднялся из-за стойки, оставив деньги, и, вытянувшись, отдал Тане честь двумя пальцами, – зайду за тобой в шесть. Устроит?

– Устроит, – рассмеялась она.

– Тогда до встречи.

Таня взглядом проводила его до дверей. Звякнул колокольчик, и она отвернулась, сложив руки на груди. «Согласилась? – думала она, наблюдая за офицерами за столиками и ища глазами Зою. – Ну и ладно. Я ведь тоже человек и достойна хоть какого-то отдыха, что ли… Могу я позволить себе хотя бы в кино сходить?»

Выпроводив всех из бара, девушка поняла, что у нее еще в запасе минут сорок свободного времени, поэтому она решила немного прогуляться. И, сама не зная зачем, медленно направилась в сторону рынка, где было хоть какое-то оживление.

Остановившись на пару секунд у входа в рынок, Таня перевела дух и несмело зашагала вперед. Ее мало волновал тот факт, что сейчас ее все сторонились – она уже привыкла к этому. «Ну и пусть, – думала она, – пусть сторонятся. Я-то знаю всю правду, а они нет».

Разглядывая всех прохожих, Таня заметила, что по рынку ходят, недовольно искривив рты, полицаи. Их все боялись, ведь за малейшую провинность – расстрел на месте.

– Кому кипяточку? – раздавалось откуда-то из рядов, совсем недалеко от девушки.

Денег у всех сейчас не то что было мало, а попросту не было, поэтому каждый пытался промышлять «торговлей» на рынке, который все звали менкой. Меняли в основном вещи на продукты. Вот и сейчас – женщина, закутанная в теплый платок, ходила по рядам и предлагала кипяток в обмен на сахарин.

Тут, когда Таня начала проходить сквозь толпу, кто-то нахально толкнул ее в плечо и хватил за руку. Испуганно обернувшись, она поняла, что тот, кто это сделал, уже скрылся среди остальных людей, оставив в ее ладони маленькую скомканную бумажечку. Продолжая растеряно вертеть головой, она лишь на мгновение заметила в толпе до боли знакомые веселые глаза и как всегда растрепанные волосы. «Коля! – мысленно воскликнула она. – Ну и зачем же было пугать?»

Сжимая в кармане плаща ладонь в кулак с зажатой в ней бумажкой, Таня зашагала к выходу, торопясь вернуться в бар. Только там она могла спокойно прочитать содержание записки.

Быстро закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной, девушка достала бумажку из кармана и, развернув ее, принялась читать. Глаза внимательно бегали по строчкам, запоминая, буквально, каждую букву: «У нас нет ничего нового. Кто-нибудь из наших знакомых передавал „привет“? Ждем твоих новостей».

«Значит, – вешая плащ на вешалку и пряча записку в карман юбки, думала Таня, – завтра встреча. Что ж, у меня есть кое-какие новости. Вот только… Только осталось выяснить, кто такой этот штандартенфюрер Зиберт. Ну, это я как раз-таки смогу – все равно иду в кино с Максом, так что у него и спрошу. Насколько я помню, то он знает, кто он такой».

Минут через пятнадцать пришел Ридель. Сначала довольно улыбавшейся Тане показалось, что он пришел в штатском, но как только она заметила, что на нем куртка пилота, то улыбка сразу же пропала с ее лица.

– Я же просила тебя, – вздохнула она.

– Ну уж извини, – он развел руками. – Или ты теперь из-за этого не пойдешь со мной в кино?

– Куда я денусь.

Взяв ее плащ в свои руки, Макс помог девушке надеть его. Таня, из-под ресниц смотря на него, чувствовала приятный запах его одеколона.

Когда они заворачивали за угол, выйдя из бара, то Таня заметила плакат, наклеенный на стену соседнего дома. Даже не присматриваясь к тому, что нарисовано, она сразу узнала этот плакат. По городу всюду были расклеены различные плакаты, листовки. И самый популярный из них – «Гитлер – освободитель». Он изображен стоя, подбоченясь, со своей усатой мордой, в форме. На рукаве – красная повязка со свастикой.

Этот плакат почему-то заставил Таню остановиться, долго всматриваясь в него. Ее терзало желание тут же сорвать этот чертов плакат, но она сейчас была с Максом, который, хоть и не поддерживает идей своего фюрера, все равно бы не понял ее. Да и если бы его тут не было, то мог заметить кто-то еще – был лишь вечер, так что по этой улице еще ходили люди.

– Ты чего? – тихо спросил Макс, когда, как ему показалось, Таня смотрела слишком долго.

– Да так, – она пожала плечами, всматриваясь в нарисованные усы.

– Пойдем, – он мягко потянул ее за локоть.

Непроизвольно вздрогнув и ухватившись за его локоть, Таня покорно шла вслед за Максом. Сейчас, идя за ним, она обдумывала, когда же она спросит у него про Зиберта. «И как мне так ухитриться спросить, – размышляла она, – чтобы это не выглядело очень подозрительно? Тут нужно подобрать правильные слова…»

Отвлечься от своих мыслей она смогла только тогда, когда они подошли к кинотеатру. Огромная темная надпись «Юнгштурм» теперь зияла резкими буквами вместо привычной «Родины». Что-то неприятно кольнуло в груди у Тани.