Штурмуя небеса

– Это что он говорит-то? – спросил один из мальчишек, шмыгнув носом. Он не ждал, что ему ответят, потому что не знал, знает ли кто из этих троих русский.

– Тебе лучше не знать, – ответила ему по-русски Таня, подскочив к Курту.

Тот, издав от нарастающей боли не то стон, не то глухой вой, опустился на землю. Кровь из его ран стала идти сильнее. Максу же, который пытался ему как-то помочь, он, пытаясь отшутиться, ответил, что с ним все хорошо.

Из ближайших домов на шум выскочили женщины, услышавшие взрыв. Похватав мальчишек, их матери поскорее оттащили их домой, стараясь не попадаться на глаза немцам. Остальные же, которым было интересно просто посмотреть, остались стоять чуть в стороне.

– Спроси, – подозвав Таню к себе, попросил Макс, – есть ли у них бинты. Ему нужно осколки вытащить, да перевязать потом.

Таня, лишь кивнув ему в ответ, подошла к женщинам и только начала спрашивать у них, как они перебили ее, заговорив в один голос:

– Да ты посмотри, русская… Господи Иисусе, что творится-то, а? Я-то думала, что… А она русская!.. И куда только ее мать смотрела?

И снова Таня столкнулась со стеной непонимания, ненависти со стороны ее же соотечественниц. Все отходили от нее, крестясь и тихо ругаясь, отворачивали лица.

– Заносите ко мне! – раздался крик из-за их спин. Растолкав толпу из негодующих, к Тане вышла женщина и, указывая на свой дом, звала: – Пусть несет ко мне. У меня бинты есть.

Подняв все еще ругающегося Курта на ноги, Макс закинул его руку себе на плечи и повел в дом. Пока женщина помогала им перевязать белобрысого паренька, на шум приехали на мотоцикле несколько немцев. Накричав на него, они забрали Курта и, сказав, что увозят его в больницу, уехали. Таня с Максом, распрощавшись с женщиной, тоже поспешили уйти.

Таня, крепко сцепив свои пальцы с пальцами Макса, шла рядом с ним, все время прокручивая в голове то, что случилось с ними этим днем. Как объяснил ей Ридель: ручку гранаты кто-то из мальчишек вывинтил, а взрывная головка осталась (взрыватель в немецких гранатах был сделан на рукоятке основания), поэтому взрыв и был.

– Сколько ему лет? – неожиданно спросила Таня.

Ей действительно было интересно, потому что Курт выглядел очень молодо. Она бы даже не удивилась, если бы Макс сейчас сказал бы ей, что ему лет пятнадцать-шестнадцать.

– Курту? Двадцать два скоро, – ответил ей Макс.

Девушка лишь на пару секунд чуть удивленно вскинула брови. «Хотя, – подумала она, – будь он младше, то его бы просто не допустили. Максимум, где бы он мог оказаться – это был бы солдатом Вермахта. А так… Как же все-таки по-детски он выглядит!»

– А тебе? – снова спросила она, взглянув снизу вверх на парня.

– Двадцать восемь.

Помолчали недолго. Макс, прочистив горло, произнес:

– А, прости за нескромность, тебе сколько же?

– Мне…

– Да, я знаю, неэтично спрашивать об этом.

– …двадцать шесть.

Таня встретилась взглядом с Максом и тихо рассмеялась непонятно чему, прислонившись щекой к рукаву его куртки.

«И все-таки, – размышляла Таня, идя за Максом, – как это все… неожиданно. Мы просто шли, гуляя по улицам, и тут – такое. И что самое удивительно – это то, насколько быстро это все произошло. Если бы не Курт, то еще неизвестно, что с нами со всеми было бы. А эти, мамаши… Хоть бы простое „спасибо“ сказали ему. Ведь если бы не Курт, то их детей уже не было бы. Или раз это немец, то и говорить ничего не надо? М-да… А если бы у него была другая форма, то ему – честь и хвала. А так – даже в его сторону не глянули. Какие же все-таки у нас странные люди. Как всех изменила эта война».

– Зайдем к Йоахиму? – неожиданно спросил Макс, когда они остановились возле здания управления СКЖД. – Как раз скажем ему, чтобы тебя включили в тот концерт.

– Не знаю, – пожав плечами, несмело ответила ему Таня. – Может, в другой раз?

Она сама не знала почему, но ей не очень-то хотелось сегодня еще и в гестапо заходить.

– Пойдем, – он мягко потянул ее за руку за собой.

Почти все время прячась за спиной Макса, Таня шла за ним, держась за рукав его куртки. Ей совсем не понравилась идея Риделя зайти к его брату. Поэтому, испугавшись солдат с собаками на входе, где был произведен досмотр их вещей, девушка тихо шла за парнем, проклиная свою мягкотелость.

Но, уже поднимаясь по лестнице, Таня взяла себя в руки и решила даром времени не терять – начала внимательно рассматривать каждый угол, возле которого они проходили, запоминала каждый поворот. Она знала, что это ей пригодится в ближайшем будущем.

Остановились они только в приемной, располагавшейся перед кабинетом Йоахима. Офицер, сидящий за столом, попросил их немного подождать, так как у герра Риделя прием. Расположившись на удобном диванчике, Таня с Максом стали ждать, лишь изредка перебрасываясь короткими взглядами.

Наконец дверь распахнулась, оттуда вышел уже знакомый Тане Эрих и, не заметив их, унесся в коридор, гремя сапогами. Сидящий за столом офицер проводил его несколько удивленным взглядом и пригласил не менее удивленных Таню и Макса зайти. Девушка, встав со своего места, направилась за Риделем.