Штурмуя небеса

Уже находясь в квартале от театра, Таня поняла, что радуется тому, что сделала. В голове ее играл «Маскарад» Чайковского, а сама она, не скрывая своей улыбки, готова была рассмеяться в любую секунду.

Оказавшись через двадцать минут в театре, Таня быстро начала подниматься вверх по лестнице к гримерным. Но, не успела она пройти и первый лестничный марш, как перед ней вырос в проходе Витциг. Несколько удивившись, увидев девушку, он довольно ухмыльнулся, искривив губы в неприятной улыбке.

– Выходила куда-то? – спросил он, делая шаг ей навстречу и полностью заграждая собой проход.

– Не позволите пройти? – Таня отвернулась. Не потому, что не хотела смотреть в его лицо, а потому что хотела скрыть свой свежий румянец.

– А концерт уже, между прочим, давно начался.

– Можно я пройду? – настаивала девушка.

– С поклонником, наверное, общалась, да? Ты-то тут уж явно не обделена вниманием…

Тане надоело слушать все это, поэтому она попыталась проскользнуть мимо Эриха, юркнув ему под руку, к проходу. Но ее попытка не увенчалась успехом.

– Куда? – рассмеялся немец, хватая ее за руку и дергая к себе навстречу. – Не так быстро, дорогуша. Куда ходила? – уже почти прорычал он, вжимая Таню в стену.

– Вам какое дело? – недовольно произнесла она, пытаясь вырваться. – Пустите же! Мне идти нужно, у меня выход скоро…

– Да? А зачем?..

Но договорить ему так и не удалось – Таня отвесила ему тяжелую и звонкую пощечину. Витциг отпрянул от нее, на мгновение коснулся пальцами щеки и неприятным, тяжелым взглядом посмотрел на девушку. Та, решив не терять зря время, заспешила вперед по коридору.

– Ты еще поплатишься за это, – донеслось ей вслед.

«Поплачусь? – думала Таня, забегая в гримерную. – И пусть. Пусть… Это я еще не спросила у него насчет обыска. Ничего, мы еще поговорим с ним. И, надеюсь, этот разговор будет последним».

Таня, скинув верхнюю одежду и увидев свое выглаженное платье, начала спешно переодеваться.

– Татьяна Викторовна, – в гримерную заглянула та самая девушка, которую Таня попросила пригладить платье, – там уже ждут. Все просят вас поскорее.

– Маш, в гримерную никто не заходил? – спросила Таня, прячась за ширмой. Ей никак не хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь видел ее свежий румянец от мороза.

– А вы выходили? – вопросом на вопрос ответила Маша. – Ну, вас там ждут, если что…

– Давайте еще один номер, – попросила Таня. – Я хотела бы… попудриться еще. Иди же!

Застегивая платье на спине, Таня метнулась к зеркалу, когда за Машей закрылась дверь. Расчесавшись и немного накрасившись, она вышла из гримерки и пошла к сцене.

– Где ты была? – прошептал Макс, встретив ее почти у самых кулис. – Я хотел к тебе зайти, но… как ее… Маша, что ли, сказала, что ты переодеваешься.

– Да, я переодевалась, – согласно кивнула Таня.

– А остальные двадцать минут ты где была? Я не нашел тебя в гримерной…

– С поклонником вышла пообщаться, – умолчав об Эрихе, соврала Таня и картинно закатила глаза. – И вообще, почему ты вошел в гримерную без моего разрешения?

Тут до них дошел шум из зала, и, попросив Макса чуть-чуть подождать, Таня выглянула из-за кулис, бегло осматривая зал.

В зале, который собрал в два раза больше народу, чем мог вместить, было множество сидевших и стоявших зрителей. Разглядывая ближайшие к сцене ряды, Таня заметила в первом Йоахима, который о чем-то тихо переговаривался с сидящим рядом с ним Зибертом. Как догадалась тут же Таня, первые ряды занимали самые главные в городе начальники, большую часть всех мест – эсесовцы, а последние ряды и стоячие места – солдаты проходящих немецких и румынских частей.

– Татьяна Викторовна, – зашептала стоявшая рядом Маша, которая, зная, с кем сейчас рядом стоит Таня, побаивалась ее, – пора уже! Наши гитаристы выступили, баянисты тоже… Танцоры трижды станцевали! Пора, пора!

– Хорошо, объявляй, – кивнула ей Таня.

Высокий и худой мужчина, выполнявший роль администратора и конферансье, в темном костюме и начищенных до блеска ботинках вышел на сцену и безэмоциональным голосом объявил о выходе Тани и Макса. Зал, который, по рассказам Маши и Макса, не особо реагировал на предыдущие выступления, сразу же зааплодировал. Оправив свое длинное кремовое атласное с кружевом платье, открывавшее вид на ее худые плечи, Таня медленно вышла на сцену. Она сразу же заметила то, с какой улыбкой смотрел на нее Йоахим, и, немного смущенно опустив взгляд, отошла к роялю, за которым уже сидел Макс.

Спев пару грустных песен из репертуара Дитрих, Таня хотела было уйти со сцены, но немцы взревели и, затопив зал овациями, просили ее остаться. Но Таня, взяв открытку, которую ей передали из зала, все-таки скрылась за кулисами.

Рассматривая пеструю открытку, Таня сидела у себя в гримерной и думала о том, как справились ее брат и Игорь с делом, возложенным на них. По их плану они должны были поджечь здание СКЖД как раз в тот момент, когда пела Таня. «Успели ли? – размышляла она. – Все ли у них получилось? А вдруг попались?..»

В голове девушки все громче и громче играл «Маскарад».