Штурмуя цитадель науки. Женщины-ученые Российской империи

Автор посвятил несколько благосклонных слов Гипатии: «Ипатия, дочь Феона… Птолемейский епископ Синесий называл ее в письмах своих “первым философом” и завидовал счастию тех, кто может “пользоваться блаженством ее божественной беседы”». Более подробно и, надо отметить, почти восторженно он рассказал о синьоре Аньези: «Синьора Аньезе наполнила своею жизнию целое прошедшее столетие, своею славою только его начало. Рожденная в Болонье в первых годах XVIII века, она уже в юности знала все древние и новейшие языки, молодая поступила на место своего родителя со званием профессора математики, издала в 1738 году известное сочинение – Propositiones philosophicae, потом другое – Instituzioni analitiche; оставила ученое поприще, и в 1799 году кончила жизнь в монастыре»353. Далее несколько слов посвящалось самой госпоже Сомервилль: «Г-жа Сомервилль нынче процветает в Англии: она еще молода, любезна и уже ужасно учена; ее первое сочинение, “Небесная механика”, обнаружило в ней познания твердого и глубокомысленного математика; второе “О связи географических наук”, вышедшее в 1834 году, доказало свету, что она так же хорошо знакома со всеми отраслями Естественной Философии, как и с интегральным исчислением и с самыми отвлеченными положениями астрономии»354. Любопытно примечание, которое автор сделал при упоминании имени госпожи Сомервилль: «Давно подмечено, что вслед за блестящею литературною эпохою, в которой господствовали одни мужские гении, скипетр ума и таланта вдруг перешел в Англии в руки прекрасного пола, и что там наступила настоящая эпоха “необыкновенных женщин”, мисс Эджворт355, мистрис Джемисон356 и г-жа Сомервилль образуют втроем такую массу дарования и науки, что подле них стыдно быть мужчиною. Двух первых можно по справедливости назвать отличнейшими дарованиями нынешней английской словесности, которою, впрочем, совершенно завладели дамы <…> целая сотня госпож и девиц; и хотя г-жи Сомервилль нельзя сравнивать ни с сир Вильямом Гершелем, ни с Фареде или Вевелем по части точных наук, однако ж и в этом отделении женщины видимо оспаривают там исключительное право на славу»357. Замечание безусловно язвительное. Но дальнейшее изложение сочинения выглядит вполне серьезным и обстоятельным. Останавливаясь на цели, поставленной Мэри Сомервилль, автор рецензии пишет: «В этом втором творении г-жа Сомервилль взялась растолковать женщинам все, что нынче знают мужчины, начиная от самых умных и милых, до последнего педанта включительно. Она не ограничивается простым изображением того, в каком положении познания наши по всем частям Естества находились в 1 день мая 1834 года, но часто имеет свой собственный взгляд на предмет, и по времени предлагает свои, очень замысловатые теории. Книга ее весьма примечательна, как по своему содержанию, так и по особенному роду изложения»358. Правда, учитывая уровень изложения материала и предполагаемый уровень познаний английских, автор сомневался, что книга на самом деле предназначалась исключительно женщинам. «…сочинение не что иное как <…> общепонятный обзор нынешнего состояния науки, – писал автор рецензии. – В простом и кратком посвящении Английской Королеве она сама говорит – “Если успею ознакомить своих соотечественниц с законами, управляющими миром вещественным, я буду утешаться мыслию, что Ваше Величество не напрасно удостоили меня дозволением посвятить Вам мою книгу”. Но в таком случае, – продолжал автор, – должно предположить, что ее соотечественницы уже довольно знакомы с техническими выражениями, неизбежными в истории открытий, если они навыкли без слез смотреть на кислород и на водород, слушать без трепета о замешательствах орбит и эксцентрицитетах, равнодушно помышлять о том, что свет у них в глазах иногда поляризуется, и что румянец их может быть разложен в дополнительные цвета; если сделали такие успехи в Естественной Философии, то конечно они извлекут для себя большую пользу из прекрасного, мастерского творения г-жи Сомервилль о нынешнем состоянии главных отраслей положительного знания. Но мы не думаем, чтоб ее соотечественницы были закоренелые в физике, и протестуем против исключительного усвоения им этой книги. Право, мало найдется и из нашей братьи таких всезнающих, которые не нашли б в ней для себя много нового и любопытного. Даже те, которые со всевозможным прилежанием следовали за ходом современных открытий, удивятся точности, с какою обзор доведен до “сегодняшнего числа”. Сочинительница знает все, что произошло и о чем говорили в науках, так сказать, по последнюю субботу, и представила на своих страницах самые последние опыты и гипотезы во всей Европе коротко, но удовлетворительно и ясно»359.