Штуцер и тесак

– Слева от пригорка глубокий овраг, справа – кусты. Густые, как я успел заметить по дороге сюда. Даже пехоте не пройти, а всадникам – и подавно. Таким образом оба фланга окажутся прикрыты. Там можно удержать и бригаду противника, а не то, что полк. И второе обстоятельство. Сейчас вюртембергцы подтянут артиллерию. Это обычная тактика войск Бонапарта: если противник стоит крепко, следует подкатить пушки и расстроить его ряды орудийным огнем. Но стрелять снизу-вверх сложно, попасть – еще труднее. А если вдобавок полк положить…

– Положить? – удивился майор.

– Именно! – подтвердил лекарь. – Велеть всем лечь. Тогда ядра и картечь пролетят поверху, не нанеся никакого вреда.

– Кто так делает? – не поверил Берников.

– Англичане. Я видел это в Испании – и не раз. Поверьте, ваше высокородие, действенный прием. Французы постоянно оставались в дураках.

– Посмотрим! – буркнул майор. Совет ему не нравился, но говорить этого вслух он не пожелал. Повернулся к ждавшим его приказа офицерам и скомандовал: – Отходим, господа! Вон к тому пригорку…

Все произошло, как сказал лекарь. Спустя полчаса четыре упряжки противника подтащили каждая по пушке. Батарея встала в полуверсте от расположения полка и возле орудий засуетились артиллеристы.

– Пора, ваше высокоблагородие! – сказал лекарь, наблюдавший за вюртембергцами в подзорную трубу. – Сейчас выпалят.

Берников скрипнул зубами. Отдавать такой приказ не хотелось, но лекарь прав. С такой дистанции их просто расстреляют.

– Прикажите людям лечь! – велел стоявшим рядом командирам батальонов.

– Всем – ложись! – закричали те, обернувшись к строю. Тот колыхнулся и стал опадать. Солдаты выполняли непривычную команду неуклюже, толкаясь и мешая друг другу, но кое-как улеглись. Успели. Пушки противника выпалили. Ядра с грозным шелестом прошли поверх лежащих солдат и упали где-то далеко за их спинами.

– Что и требовалось доказать, – сказал Руцкий. Он, как и другие офицеры остался на ногах, как и знаменосец полка. – Нам, пожалуй, лучше разойтись! – предложил он офицерам. – Не то пушкари сосредоточат огонь по такой привлекательной цели. Я не призываю господ офицеров лечь, но сесть, думаю, можно. Это не станет умалением чести: мы ведь не прячемся.

Подавая пример, он отошел в сторону и присел на траву. Рядом устроился штабс-капитан.

– Слышали, господа? – Берников повернулся к офицерам.

Те кивнули и разбрелись вдоль строя прилегшего полка, садясь каждый против своего батальона. А сам майор подошел к Спешневу и присел рядом.

– Почему ваши пушки не стреляют по батарее? – спросил штабс-капитана.

– У нас нет ядер, – вздохнул тот. – Все орудия списанных калибров, припаса для них не найти. А картечью на такой дистанции не достать, даже дальней. Калибр маловат.

Берников кивнул и стал следить за работой вражеских артиллеристов. Исчезновение цели если и смутило их, то ненадолго. Они поправили прицел, и ядра взрыли землю пригорка чуть ниже сидевших офицеров.

– Будут пытаться нащупать, – сказал Руцкий и указал рукой. – Гляньте, Семен Павлович! Артиллеристы, вроде, без прикрытия.

Спешнев достал из сумки подзорную трубу, разложил и поднес к глазу.

– Точно! – заключил, опуская трубу. – Но захватить пушки не удастся. Пока доскачем, расстреляют картечью – точно так же, как мы их часом ранее.

– Это если попрем прямо на них, – не согласился Руцкий. – А если за ними? – он указал на кусты.

– Не пройдем, – покрутил головой штабс-капитан. – Густые.

– А для чего у нас тесаки? – спросил лекарь и извлек из ножен свой. – Зря, что ли, эти железяки таскаем? Проложить просеку и обойти?

– Гм! – хмыкнул Спешнев. – Стоит попробовать. Но так, чтобы неприятель не заметил.

– Тогда я пошел, – сказал Руцкий и бросил тесак в ножны. После чего встал и отправился егерям. Те сидели за пригорком чуть в стороне от полка. Майор, повернувшись, видел, как лекарь сказал что-то вскочившему при его появлении фельдфебелю, тот кивнул и, повернувшись к егерям, отдал команду. С десяток из них встали и, извлекая на ходу тесаки из ножен, направились к кустам. Спустя несколько мгновений солдаты, махая клинками, врубились в зеленую стену. Забыв об обстреле, Берников наблюдал, как в густом кустарнике стала появляться просека. Одни егеря рубили упругие стволы, другие оттаскивали ветки в сторону. Работали споро, не разгибаясь, пока притомившуюся команду не сменила следующая. Просека тянулась на глазах, не прошло и четверти часа, как к ним подошел Руцкий.

– Готово, Семен Павлович! – сообщил Спешневу. – Пробили проход.

– Что ж, – сказал тот, вставая. – Мы покинем вас ненадолго, господин майор. Это вам, – он протянул командиру полка подзорную трубу. – Мне пока без надобности.