Шумел Камыш (СИ)

– Наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз ты вспомнила мой номер телефона!

– Горячо! Очень горячо! – похвалила её.

– Даже так? Колись! Что там, что? – поторопила меня подруга.

– Восьмого августа я выхожу замуж, и ты в числе приглашённых, – на одном дыхании выпалила я и притихла, ожидая реакции.

– Карин, вот это новость… – после секундной заминки поражённо произнесла она.

– Ага! Приедешь, Лен?

– Спрашиваешь! Конечно! Как я могу такое пропустить! И кто он, Карин?

– Настоящий полковник, – не сдержала я довольной улыбки.

– Ах, вон оно что! Добился-таки своего!

– Ага, – кивнула, как будто подруга могла сейчас это увидеть. А в следующий момент ко мне пришло осознание: я ведь ничего ей о нём не рассказывала… При этой мысли улыбка мгновенно сползла с моего лица.

– Ну, я тебя понимаю. Этому мужику невозможно отказать. Один его вымораживающий взгляд чего стоит! Бр-р-р… – Я хочу ей ответить, но не могу вымолвить ни слова. Просто не в состоянии разжать челюсти: точно свело. И в итоге издаю лишь жалкое сопение. – Карин, я рада за вас, правда. Ты всё правильно делаешь! – запальчиво продолжает Лена.

– Думаешь?.. – наконец выдавливаю.

– Конечно! Пусть исправляет, что натворил его сын. Как ни крути, а пацанов должен мужик воспитывать, Карин. Согласись? В конце концов, что с того, что он – их дед? Прежде всего, он – мужик!

Кажется, она говорит что-то ещё… Но я её уже не слышу…

Полный ступор.

«Ты ошибаешься, Кара. Я знаю тебя. Знаю лучше, чем ты думаешь»

«Я знаю тебя»…

«Знаю лучше, чем ты думаешь»…

Сердце подскакивает и застревает где-то в горле, пропуская несколько ударов. Я задыхаюсь… Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Голова кругом… Хватаюсь рукой за горло, и меня буквально швыряет в холодный пот.

И мир исчезает, напрочь снесённый ударом внезапного прозрения.

«А ведь у Славушки уже могут быть внуки примерно такого же вот возраста…»

Дед…

– Карин… – доносится издалека голос Лены.

Жмурюсь. Что есть силы. До боли. Крепче крепкого.

Сбрасываю разговор и роняю телефон.

В это же время глухо, еле слышно хлопает входная дверь.

– Кара, ты дома? – из прихожей.

Ноги ватные. Всё тело дрожит, как провод под напряжением. Но я заставляю себя развернуться. Покачнувшись, я тотчас опираюсь рукой на ближайшую стену, перенеся на неё вес своего тела.

– Кара… – ближе.

– Слава – твой сын? – выдыхаю с хрипом и вскидываю взгляд.

Полковник застывает в паре метров от меня, на гладко выбритых щеках проступают желваки.

– Некоторым следует отрезать язык ещё при рождении, чтобы потом не возникало лишних проблем, – цедит он, а я чувствую, как на меня накатывает волна злости. Тяжёлая. Мутная.

– А мне – уши? – выплёвываю и горько усмехаюсь: – Знаешь, это смешно, но твой… сын часто грозился отрезать мне длинный язык, пока я сплю. – Набравшись твёрдости в ногах, я отнимаю ладонь от стены и добавляю: – Нежеланная правда – она такая. Колючая…

Обнимаю себя за плечи и замираю, внимательно разглядывая суровое лицо мужчины в попытке уловить в нём схожие черты… А если быть до конца честной, то – надеясь не отыскать их вовсе.

– Слава – твой сын? – напоминаю свой вопрос и внутренне сжимаюсь, в ожидании ответа.

– Да, – ударяет прямо в лицо студёным ветром.

Ссутулившись, я на миг прикрываю веки.

– Когда ты узнал? – шепчу, открывая глаза. Полковник шагает ко мне. Я отступаю. – Не подходи… – Он останавливается.

– Кара…

– Тогда. Здесь... при первой встрече. Уже знал? – перебиваю я.

– Да.

– Боже… – крепко прижимаю ладони к губам, на глаза накатывают слёзы, но я не позволяю им скатиться. Глубокий вдох и выдох. Вдох… выдох… – Что ж, тогда слушай, – кажется, что это звучит с вызовом. И пусть! Встаю за диван и, вцепившись пальцами в спинку безрадостно усмехаюсь: – Из первых уст – это будет ещё увлекательнее.

– Кара, не нужно…

– А я хочу!!! – кричу так, как никогда в своей жизни. – Ты ведь этим интересовался?! Подробностями! За ними ездил к моей подруге?! Тебе недостаточно просто догадываться, что меня сломали, как куклу! Без души! Без эмоций! Ты хотел знать всё! Каждую деталь! Тебе обязательно нужно было посмаковать эту грязь! – слёзы всё же прыскают из моих глаз.

– Посмаковать?! Ты… – хрипит сквозь зубы.

А у меня перед глазами всё расплывается, и сердце отчаянно колотится, что того и гляди выскочит из груди.

– Впервые он сделал это ночью… – словно скальпелем хирурга я вскрываю старый нарыв и дальше слово за словом... предложение за предложением... выплёскиваю слишком глубоко въевшуюся в меня гниль.

Говорю… говорю…

Не скупясь в выражениях.

Не забывая ни одной мелочи.

Я смотрю исключительно в стену напротив, трусливо избегая взгляда полковника.

Потому что боюсь.

До ужаса боюсь увидеть в его глазах отвращение и… жалость.