Шуры-муры на Калининском

— Должна отметить, что вы прекрасно подготовлены, дорогая моя, — одобрительно улыбнулась Надя. — Со знанием дела, словно кто-то специально подбирал вам гардероб. Но тем не менее разрешите мне кое-что вам передать. — Надя открыла свою изящную сумочку — Алена не могла разобрать, что именно на ней было написано золотом, — и вынула два конверта. — Это вам от меня скромный взнос.

Роберт попытался было отказаться, но Надя была непреклонна. «Нет, я делаю что могу и знаю размер ваших суточных. Во всяком случае, деньги, которые вам выдали на целых двенадцать дней командировки, намного меньше стоимости вашего номера в сутки в этом прекрасном отеле».

В конвертах лежало по пятьсот франков, где-то в пересчете по сто долларов. Огромные по тем временам деньги. Зачем она это делала? Видимо, как могла, так и поддерживала престиж своей бывшей родины.

И пошла фестивальная жизнь — просмотры, десятки фильмов в день, с утра до ночи, конкурсные, внеконкурсные, интервью, коктейли, приемы. Роберт с Аленой тоже решили устроить у себя в номере прием в стиле «а-ля рюс» — а номера, надо сказать, были действительно шикарные, министерство кинематографии не поскупилось для членов жюри, зная, что к ним могут приходить гости. Роберт всегда, когда отправлялся за границу, брал с собой на подарки вполне привычные русские сувениры — водку и черную икру. На этот раз они с Аленой решили их никому не раздаривать, хотя искушение было, а пригласить в номер всех членов жюри вместе с Надей Леже и хорошенько выпить.

Роберт захотел взять организацию попойки в свои руки — Алена не совсем понимала, как можно пригласить людей и не посадить всех чинно за стол, не напечь пирогов, не сварить картошки, не наготовить закусок, чтоб просвета на скатерти видно не было, а так, зазвать наскоком, ничего не готовя, приходите, мол, люди добрые, мы вот, русские, такие странные, такие внезапные, с причудами, приходите просто так. Хотя надо сказать, что Роберт на водку с икрой кое-что все-таки заказал в номер: несколько длинных горячих багетов, сливочное масло, лимон, воду и лед. На большее просто не хватало денег. И получился, как ни странно, совершенно особенный русский стол, все были в полном восторге. Сидели серьезные люди: Висконти, Жанна Моро, Моника Витти, Луи Маль… Как они набросились на водку и икру! Как они жрали, не ели — жрали, и с каким удовольствием! Как будто их до этого долго морили голодом — и вот наконец Крещенские накормили их и спасли от мучительной смерти. Как же было тогда все просто и весело, учитывая, что почти все говорили на разных языках, но понимали друг друга с полужеста. Надя Леже служила, конечно, важным связующим звеном между гостями и хозяевами, но общаться было легко и так. А еще стали обсуждать интервью-анкету Роберта, которое в тот день вышло в одной местной каннской газете. Оно называлось «Кто вы, Крещенский?». Надя Леже рассыпалась в комплиментах.

— Как вас хотели вывести на обсуждение политики, очень скользко все было, но вы прекрасно справились. — Надя подняла рюмашку с водкой и выпила залпом, одобрительно кивнув себе. — Особенно хорош был ответ на вопрос, существуют ли в России «идолы», за поступками и жестами которых жадно следит публика. Ох уж эти неприкрытые скрытые смыслы! И как вы мило щелкнули их по носу, молодой человек, что да, мол, идолы, в вашем понимании, существуют, но не публика следит за их жестами и поступками, а сами «идолы» ревностно следят за поступками и жестами друг друга. Как это в точку, дорогой мой, как это в точку! Мне очень легли на сердце ваши ответы, можно так выразиться? Так все достойно, интеллигентно, а главное, с каким чувством юмора!

Почему она так удивилась, было вполне понятно, общалась до этого в основном с советскими функционерами, разговаривающими скупо, неграмотно, снулыми рублеными фразами на не совсем понятном кондовом языке, а тут вдруг приехал целый большой поэт, мыслящий свежо, ярко и не как все.

Гуляли долго, расходиться не желали, несмотря на то что сеансы начинались в восемь утра, а отсматривать надо было всю конкурсную программу. Хочешь не хочешь — ты член жюри. Поздней ночью вывалились всей шикарной компанией на набережную, решили глотнуть воздуха. Но кто-то взял в кафе еще водки, и глотнули ее. В конце концов, шумные, веселые, лопочущие что-то на французском и ждущие от Алены с Робертом ответа, разлеглись в вечерних костюмах на пляже у самой кромки воды в надежде встретить рассвет, но нет, вскоре разошлись, чтобы пару часов поспать перед просмотром очередного утреннего шедевра. А на следующий день встретились уже как родные и общение пошло совсем иначе.